Книга Порхай как бабочка, жаль как пчела, страница 106 – Юлия Флёри

– Алесь, нам нужно поговорить.

Дима так и стоял за моей спиной, склонившись, а я не могла принять решение.

– А на кой ты нам сдался?! – Оживилась Марина и попыталась состроить серьёзное лицо, но сегодня ей это уже вряд ли удастся.

– Алесь…

Минутная слабость прошла, и неприятная жёсткость наполнила меня.

– Нам не о чем говорить.

Да, трусливо, но я боялась сорваться, расплакаться, снова показать ему свою слабость, ту самую, которую так удачно маскировала несколько месяцев, только лишь потому, что выплеснуть её было не на кого.

– Давай поедем в более уединённое место, прошу. – Дима требовательнее надавил ладонями на плечи, и я сбросила их.

– Я никуда с тобой не поеду. И вообще, ты так и будешь стоять за моей спиной?

– Позволишь сесть?

Я обречённо вздохнула. Не могла его прогнать. Снова. Я зависима. Ненавижу!

– Слушай, иди куда шёл. – Опять возмутилась подруга.

– Марин, тебе хватит. Домой отвезти? – Спокойно ответил Дима, всё ещё не глядя на меня.

– Раздвоишься что ли? Да и вообще, я тебя с Леськой не оставлю. Ты на неё плохо влияешь.

– Алесь?

Когда Дима обратился ко мне, я на секунду опешила, не знала, что делать и что говорить, смотрела в его глаза и буквально забывала, как меня зовут.

– Марин, я вызову тебе такси.

– С ума сошла? Ты с этим будешь разговаривать? О чём? Тебе мало?

– Марина. – Шипела я, доставая телефон из сумочки.

– Мои люди её отвезут.

Сказал Дима и я вздрогнула, ну, да, конечно он приехал не один, статус так сказать, но вздрогнула от того, что увидела. Только в эту секунду смогла оценить его внешне, до этого, не было ничего, кроме его глаз. Нет, вроде бы, он совсем не изменился, но это для других – не для меня. Немного припухшее лицо, тёмные мешки под глазами (такие появляются после бессонных ночей), и странная, словно болевая гримаса на лице, он немного прибавил в весе, больше не было такой гордой осанки, к которой я привыкла. Опухшие ладони со спавшимися венами. Это первый раз, когда он выглядел на свой возраст. Не смотря на то, что Диме почти тридцать восемь, он всегда выглядел хорошо. И дело даже не в том, что мужчины в принципе лучше переносят возрастные изменения, он просто выглядел моложе, действительно. И при нашей последней встрече ему больше тридцати пяти было не дать, а теперь… как-то странно. И глаза. Грустные, безжизненные, не смотря на весь свой гипнотизм.

– Я никуда не поеду!

– Марин, езжай, всё в порядке. – Я неловко улыбнулась, на самом деле не хотела её отпускать, мне была необходима поддержка, но Маринка, как на зло, не в том состоянии.

Когда она ушла в сопровождении двух человек я вдруг испугалась, не знаю чего, наверно снова попасть под его влияние, но Дима молчал, разглядывая меня. Когда его взгляд опустился к животу и ниже, я, в робкой попытке отгородиться от взгляда, свела полы кардигана, запахивая их на животе.

– Ты очень красивая. И снова рыжая. – Со всей свойственной ему серьёзностью, проговорил Дима.

– А ты… пьёшь? Выглядишь паршиво, уж извини…

– Не пью, просто… Алесь, я хотел объяснить…

– Не нужно. – Перебила я. – Я не хочу тебя слушать. Ты знаешь, что я тебе верю, и этим пользуешься, поэтому хватит. Не хочу, чтобы ты был в моей жизни. Хочу, чтобы ты забыл меня.

– Я не могу…

– Ну, извини, я пока, как видишь, непригодна для использования, месяцев через шесть приходи.

– Почему через шесть? Тебе через три рожать. – Всполошился Дима, чем меня насмешил и одновременно задел. Я не хочу, чтобы он считал, не хочу, чтобы помнил обо мне. Мне легче, когда его просто нет в моей памяти, как и меня в его.

– Ух ты, какая осведомлённость! Ну, не хочется тебя огорчать, но ещё некоторое время после родов я не смогу удовлетворять твой живой мужской интерес. Буду зализывать раны.

– Я люблю тебя. – Он попытался накрыть мои ладони своими, и я убрала их под стол, впиваясь ногтями в колени.

Моей напускной жестокости подходит конец. Вот, я уже чувствую, как сама готова броситься ему на шею, только за то, что не забыл меня, что пришёл. Я слышу, как всё быстрее и быстрее бьётся моё сердце, в надежде, что он не отступится, как приятное тепло желания разливается по телу. Я и не подозревала, что беременная женщина вот так, может желать мужчину, как самка, и была именно такой. С жадностью вглядывалась в его лицо, в его глаза, искала в них поддержку, но я не хотела сдаваться, я сама себя предаю.

– Ты никогда меня не любил.

– С первого взгляда, малыш… в этом самом кафе. Увидел тебя и подошёл.

– Не ври. Когда ты подошёл, ты не видел меня, я сидела спиной ко входу. Ты просто не мог…

– Я видел, – улыбнулся Дима, уже осознавая, что пробил мою защиту, – я стоял вон за той витриной, – он указал пальцем на одно стекло, открывающее вид на проспект, и я послушно повернула голову, – стоял и любовался тобой. Ты смеялась, заливалась смехом, не обращая внимания на людей. В тот момент я ещё не осознавал, что меня затянет так глубоко, только когда увидел твои глаза, почувствовал.

– Я не верю тебе… Боже о чём мы говорим!.. Дима, не мучь меня, пожалуйста.

Резкая усталость налила руки, ноги, голову, и я не могла выбраться из этого состояния, постепенно угасая.

– Я не бросал тебя, девочка моя, поверь.

И он пересел ближе, обнял, а я не знала, что сказать. Уже не хотела его оттолкнуть, я ощущала его тепло, его заботу. Ещё чуть-чуть и расплачусь прямо тут!

– Перестань. Как ты вообще узнал, что я здесь? Следил? – Я старалась стряхнуть его руки с себя, но они были такими родными, надёжными, сильными, одна ладонь легла на живот, и малыш послушно толкнул папочку ножкой.

Я верила, знала, что эта встреча рано или поздно состоится, хотела при этом выглядеть иначе, не такой жалкой и подавленной как сейчас, но у меня ничего не получается.

– Мне Антон сказал.

Я посмотрела на Диму с неприкрытым призрением. Антон за всё время ни разу не заговорил о нём, я была практически уверена в том, что сын не простит его, никогда.

– С чего вдруг?

– Давай прогуляемся. Погода замечательная. Я хочу поговорить с тобой, но без лишних ушей.

– Нет.

– Полчаса и потом, если ты захочешь, я исчезну из твоей жизни… но ты не захочешь.

Мне нечем было крыть, я согласилась. С еле слышным стоном поднялась, Дима при этом аккуратно придерживал меня за поясницу. Да, знаю, шесть месяцев не срок, но если до этого сидеть несколько часов, то и в обычном состоянии стонать начнёшь, а тут. В общем встала. Дима расплатился по счёту, и мы вышли из кафе. Шли по проспекту не спеша, Дима держался позади, провожая меня взглядом, опять молчали.