Книга Шахматы. Чёрная королева, страница 19 – Юлия Флёри

— Вы, та женщина в красном, на похоронах Самохина. — Наконец, смогла выдать что-то более или менее подходящее наиглупейшей ситуации своеобразного словесного ступора.

— Не совсем понимаю, что это значит, но звучит многообещающе. — В свойственной себе смешливой манере, Марта вывернула слова в более выгодное положение и отставила бокал в сторону.

— Вчера вы сказали, что потеряли близкого человека… Вы ведь про Самохина тогда говорили?

— А мы опять на «вы»? — Поверхностно отреагировала, заставляя сжатой в кулак ладонью по столу провести.

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос. — Стиснула Алена зубы до желваков на скулах и гневно выдохнула, когда Марта промолчала. — Вы его любили… — Понимающе кивнула, чем все же расшевелила, чем заставила выдохнуть и резко вскинуть взгляд в желании пояснить.

— Саша для меня был близким человеком. — Начала Марта резко, тезисно. Слова, будто пулеметные очереди слетали с ее губ, а спустя секунду, понадобившуюся для прицела, череда метких выстрелов повторялась вновь. — Тем самым, который видел и знал то, что я предпочла бы навсегда забыть. Напоминанием, которое всякий раз заставляло вставать по утрам с желанием стать лучше, сильнее, увереннее. Он для многих стал примером, ориентиром. Его уважали и его боялись. Принятые решения не всегда можно было считать человечными, но в любом, в каждом, без исключения, случае, они были необходимыми, единственно верными. Я не могла представить свою жизнь без него, без его присутствия, без ощущения, будто он стоит за спиной, но любовь… — Марта резанула холодной улыбкой. — Нет, дорогая. Это слишком громкое слово.

— Так странно слышать подобные хвалебные отзывы об уголовнике…

— Уголовник? Ни в коем случае! Тебе следует лучше разбираться в терминологии. Саша никогда не сидел в тюрьме. — Сказала как отрезала, и посмотрела на Алену в упор.

— Но он убивал. Убивал, грабил, насиловал…

— Неверным с твоей стороны будет обвинять человека в том, чего он никогда не совершал.

— Вы так самоотверженно его защищаете. — Алена посмотрела на Марту с неприкрытой грустью. — Что же это, если не любовь?

— Даже не знаю… может, ненависть? — Предположила Марта и улыбнулась тому, что застала девушку врасплох.

— Ненависть?..

— Ну да. А что в этом такого?

— Минуту назад вы говорили о достойном примере, о большом человеке…

— И что? Разве это могло помешать мне его ненавидеть? — Округлила она глаза и показательно рассмеялась.

— Но почему?.. Как можно восхвалять с одной стороны и, в то же время, осуждать с другой?

— Ну, предположим, потому, что у меня, в отличие от многих, чьи обвинения голословны, имелись к Самохину вполне оправданные претензии. — Марта склонила голову набок, наблюдая за тем, как в глазах напротив зарождается интерес. — Он кое-что у меня украл.

— Тоже кольцо? — Фыркнула Алена, но была готова тут же прикусить свой язык, так Марта посмотрела.

— Не кольцо. — Осторожно заметила она, и можно было почувствовать ту вибрацию, которая зарождалась в мощном, глубоком голосе. — К сожалению, много больше. Он украл у меня целую жизнь. А подобного я никому простить не готова.

— В этом вы его обвиняли тогда на кладбище? Неужели жизни не хватило?

— Откуда такие мысли? — Марта сдавленно рассмеялась. — Конечно, нет. Он был мне должен и долг свой обещал отдать. Но обманул. — Едва ли не по слогам готова была последнее слово произнести. И горечь. В каждом звуке была горечь, которую женщина и не пыталась скрыть.

— Он был вашим любовником?

— Никогда! — Марта рассмеялась в голос и будто открестилась от странного разговора в полутонах. Расслабилась, расцвела. — Саша всю жизнь любил одну женщину.

— А она?

— Она? — Марта довольно облизнулась. — Она предпочла стабильность и уверенность в завтрашнем дне, которую великий и могучий предложить ей так и не смог.

— А теперь его нет. — Пробормотала Алена.

— А теперь его нет. — Вторила Марта ее фразе и развела руками. — Убили…

— И вы знаете, кто убил? — Встрепенулась Алена, чем рассмешила Марту окончательно. — Бортновский. — Выговорила излишне эмоционально и на громкий смех обернулись гости из-за соседних столиков.

— Допустим, и что? — Выговорила Марта, насмеявшись вдоволь. — Или нет, не отвечай, дай, я угадаю. — Поспешила перебить, когда Алена уже приоткрыла губы, желая объясниться. — Это и есть то дело, которое тебя сюда привело, да?

Ответа и не требовалось. Яркая вспышка в глазах говорила сама за себя. И не менее яркий румянец. И гордо вздернутый подбородок…

— М-да… Дела… Зачем тебе это нужно?

— Я хочу всем рассказать правду!

— Нет, нет, не так. Зачем тебе, молодой и красивой, пока еще беззаботной девушке это нужно? — Приперла Марта вопросом, который, к слову, уже задавала, при этом растеряв всю свою игривость.

— Я хочу всем рассказать правду. — Повторила Алена увереннее и заметила, как Марта грустно улыбнулась. — Вы ведь все знаете, да? Так, почему не расскажете правду?

— Какую правду? Где ты видишь ее? В чем? — Резким и мощным порывом Марта буквально задушила огонь, пылающий в юной душе. — Правды нет, милая. Нигде нет. И все, что ты видишь — это иллюзия. И люди, сидящие в этом зале, и звуки, которые ты ошибочно принимаешь за слова. Обман. Один большой обман, который ничего не стоит.

— А вы? Вы тоже иллюзия? Тоже обман?

— И я. — Резко высказалась Марта, правда, тут же попыталась сгладить это мягкой улыбкой.

— Я не успеваю за вашей способностью перевоплощаться. — Призналась Алена честно, чем заслужила еще одну улыбу. И снова мягкую, щадящую.

— Вот об этом я и говорю. Оставь свои поиски правды на потом, а сейчас живи и радуйся.

— А я не могу радоваться, когда творится подобный беспредел!

На последнее заявление Марта отреагировала не сразу. Она взяла передышку и только потом начала. Осторожно и вкрадчиво.

— Все дело в том, что Самохин и Бортновский… как бы тебе объяснить… они были непримиримыми врагами уже много лет. И подобный исход стал логическим завершением этой борьбы. К сожалению для Самохина, он в этой борьбе оказался не в самом выгодном положении и в итоге проиграл. И сказать, что кто-то виноват… — Едва заметно головой качнула. — Я бы не смогла. Это жизнь. И нет ничего удивительного в том, что она все расставила по своим местам.

— А Бортновский, он что? Так и будет пудрить мозги добропорядочным гражданам?!

— Верить или не верить — это их выбор. Или ты считаешь себя вправе учить кого-то жизни? Боюсь, вышеупомянутые граждане твоему совету отнюдь не обрадуются. Что же, одна ты такая умная выискалась?

— Что вы имеете в виду?! — Нахмурилась Алена, на Марту покосившись с подозрением.