Книга Всё, как ты захочешь, страница 116 – Юлия Флёри

— Так это же хорошо!

— Хорошо будет, когда тонус перестанет появляться.

— Танец живота хоть можно?

— Танец — можно. — Подумав, ответил он. — Знаешь, — покачал головой, — наверно ты единственная моя пациентка, которая не сложила лапки и вообще занимается хоть чем-нибудь развивающим. Вот и поводов для беспокойства нет поэтому. Танцы твои — это кровоснабжение органов малого таза, работа и прогулки — необходимая нагрузка для здорового организма. Чаще я всё же вижу, как женщины отказываются от всего, в буквальном смысле, принимая горизонтальное положение на ближайшие сорок недель. Так что, так держать. На приём через три недели, как раз и направления тебе необходимые выпишу.

— А…

— Мужу твоему я сам позвоню. Можешь не беспокоиться.

— Спасибо. Иногда мне кажется, что только вы и можете его в узде удержать.

Я уже и сумку свою забрала со стула и сапоги натянула, когда вдруг вспомнилось.

— Дима вам ничего не рассказывает?

Даниэлян нахмурился и поджал губы.

— Ты о чём?

— Ну… я за рулём сама. Дима против, сказал, что поговорит с вами. Вы ведь объясните ему, что можно?

— Вообще-то не желательно. — Понимающе потянул врач. — Но запретить я тебе не могу. Мои рекомендации ты слышала: нагрузки должны быть минимальны. В принципе, вождение относится к стрессогенным факторам, но мне кажется, что если отобрать у тебя руль…

— Я ему так и сказала, — перебила я, широко улыбнувшись, — что на курсы дайвинга пойду. Так Дима сейчас дуется и молчит. В общем, вы на моей стороне?

— Я на стороне здравого смысла. Хочешь так же беззаботно отходить вторую половину срока, придётся от чего-то отказываться. Скоро и сама это поймёшь.

— Вот, не радуете вы меня, доктор Даниэлян! До встречи.

— До свидания. — С придыханием проводил он меня, поистине, любимую пациентку. А вот я сама только во время беременности поняла, каково это, когда врач знает о тебе всё. Раньше не понимала, а сейчас вижу, что такое может быть. Главное, найти того, кто любит свою профессию, а не так, как было в моей консультации, где есть поток, а личность каждого отдельно взятого индивидуума не важна.

Не успела выйти из клиники, как совсем недавно упомянутая мною бабуля, дозвонилась на телефон.

— Галя, ты явно не собираешься ставить меня в известность относительно своих планов. — Без прелюдии начала она и я понимающе кивала, хотя видеть этого никто не мог.

— Привет, ба, что ещё ты узнала от Димы?

— Что ещё? Да если бы не Дмитрий Алексеевич, я бы и о твоей беременности только перед дверями роддома узнала. Какого, кстати, роддома? — С подозрением потянула она и стало ясно откуда ветер дует.

— Ба, я всего лишь рассматриваю варианты. Это Дима паникует раньше времени. Кстати, — отвлекающий маневр был лучшим способом ослабить нападение, — всегда спросить хотела, почему ты моего мужа называешь по имени и отчеству?

— Не знаю. — Вовлеклась бабуля, будто не заметив этого. — Как на пороге нашей квартиры его увидела, так и поняла, что это Дмитрий Алексеевич и никак иначе. Только ты меня не путай. Что там с Израилем?

— Ничего, ба, стоит. Никуда не делся. Я же сказала, что это лишь один из вариантов. Я и сама ехать никуда не хочу. Доктор Даниэлян сказал, что он практикующий акушер, так что с этим вопросов не возникнет. Буду у него рожать.

— Это точно? Это последняя информация?

— Конечно, ба! — Заверила я, словно решение действительно принято, даже языком поцокала, сетуя на её недоверие. — Извини, разговаривать не удобно, хочу в торговый центр зайти.

— Заезжай ко мне вечером, я чаю заварю, как ты любишь. — Смирилась она.

— Как приятно слышать, ба, особенно если не помнить, что я не люблю чай.

— Дмитрий Алексеевич будет очень рад это услышать.

— Да, да, ба, всегда приятно знать, что рядом есть человек, который поддержит и поймёт. Готовь кофе! — Хмыкнула чуть громче, чтобы уж наверняка всё понятно стало. — Буду вечером, целую, пока.

Быстро отключилась я, уже стоя у красочной витрины с детскими игрушками. Никогда и ничего не покупала, только маленького плюшевого тигра, который занял достойное место в изголовье моей кровати. Всё же я оставалась суеверна в этом плане. Ходила, глазела на кроватки и коляски, на крохотные распашонки и красочные боди, но даже руками не трогала. Только тяжело вздыхала, на огорчение продавцов-консультантов. И сегодня, неспешно прогуливаясь по просторным магазинам, совершенно случайно увидела знакомое лицо, на душе вмиг потеплело, и я подошла ближе.

— Григорий Степанович, здравствуйте. — Радушно улыбалась я бывшему начальнику, который неожиданно быстро постарел, кажется, ещё недавно слыл стилягой и сердцеедом, теперь же, грустные глаза выдавали в нём глубоко уставшего от жизни человека.

— Здравствуй, Галя. — Ответил он, окинув меня долгим взглядом.

— Как дела? Как Лиза? Давно не виделись, да всё руки не доходят ей позвонить, пригласить на чашку кофе. Вы всё так же работаете?

— Да, Галь, работаю. Лиза хорошо. Ей уже лучше. Ты как?

— Да… как видите… — Улыбнулась я, глядя на свой приметный живот. — Не болеете? Выглядите не важно. Не чужие люди, беспокоюсь. — Пояснила тут же, на кислую улыбку.

— Да как тут не болеть, когда такой беспредел творится? Так у тебя хорошо всё?

— Да. Тоже работаю. Лиза, может, говорила, в редакции модного журнала. В принципе, нравится, но издательство вспоминаю с ностальгией. А что за беспредел? Чего я не знаю?..

— Оно тебе надо? — Невесело ухмыльнулся Григорий Степанович. — Тебе сейчас только жить, да жизни радоваться. Куда да чужих проблем?

— Не правда. — Улыбнулась я, стараясь обаять, хотя и чувствовала, что не понимаю чего-то, но давний настрой на положительные эмоции не давал поддаться влиянию. — Да и вы мне не чужие. Неприятно, конечно, получилось тогда, но когда это было? Правда? Да и не зря говорят, что всё, что ни делается, всё к лучшему.

Уловив нежелание Григория Степановича общаться, я понимающе отступила на шаг назад, огляделась, присматриваясь к самому магазинчику, в который забрела за ним следом. Взгляд невольно опустился на просторную белую ночную рубашку, которую он сжимал в руках, на пакет из аптеки за углом, наполненный разномастными коробочками, нахмурилась.

— Вы Лизе привет от меня передавайте, хорошо? — Попросила несколько заторможено, пытаясь выдавить улыбку, только не получалось. Ощущение неприятного страха уже зародилось и справиться с ним не получалось.

Григорий Степанович отстранённо кивнул. Немного виновато улыбнулся и попытался обойти меня стороной, направляясь к кассе.

— Извините, Григорий Степанович, у вас что-то случилось? Может, нужна моя помощь? — Мужчина обернулся и так посмотрел, что язык к нёбу прилип. — Ну… или помощь вообще. Дима… Дима может помочь, если я попрошу. — Кинула вдогонку, не заметив потемневшего лица, ссутуленных плеч.