Онлайн книга «Страстотерпицы»
|
– Я на газике, – добродушно сказал Виктор, подходя к ней. – Свободен. Сопровождать тебя буду… – Да, – обрадовалась Тюлькина, вертевшаяся подле. – Я не люблю автобусов. А сегодня прямо тошнит. Может, вы и меня сопроводите… – Ну, садитесь, – улыбнулся Виктор, – места всем хватит. Олег подошел к ним, пошарил по карманам, спросил: – У тебя закурить есть? – «Прибой». – Давай «Прибой». Олег долго мял папиросу в руках, молча прикуривал. – А ты? – через голову Олега тихо спросил Виктор Анну. – Поехали с нами? Олег резко выпрямился, долго смотрел парню в лицо. – Ну и дрянь же… ты куришь, мальчик, – отчетливо сказал он. – Я привык, – отмахнулся Виктор и тихо повторил: – Аня, поехали… Выехали из лагеря в полдень. В автобусе духота. Сомлевшая Заслуженная тяжело отвалилась на спинку, закрыла глаза, словно задремала. Олег следил через боковое зеркальце шофера за газиком, пылившим сзади. Анна молча смотрела в окно на сквозной белый березняк вдоль дороги, на небо, которое совсем, казалось, отстранилось от земли. Воздушное, высокое, без облаков и птиц, зрелая, живая синь. Анна закрыла глаза и грустно подумала о том, что устала. Бросить бы все к чертям, выбраться из этого пекла, склочного бестолкового напряжения и просто належаться на земле, насмотреться в небо. – Благодать без Тюлькиной, – вздохнув, заметила Егорова. – Тишина. – Кадрит наша Тюлькина, – весело ответил Валерка. – Муж ей покадрит, – ковыряя спичкой в зубах, забасил Гомолко. – Я вот приеду, с ним посовещаюсь. – Вот философия у мужиков. – Антонина быстро повернулась к нему: – «Тебе удалось?» – «Нет». – «И мне не удалось». – «Значит, сучка». Она засмеялась в лицо Гомолке быстрым ядовитым смешком. – Не везет тебе, Гомолко, с бабами. Бодливой корове Бог рог не дал… Ой, как есть охота. Носимся целые дни по лесу, как псы… – Все хотят. – Вам бы, Антонина Федоровна, следовало с собой завтрак брать, – осторожно посоветовал Венька. – А вам бы, – спокойно отчеканила Антонина, – Вениамин Борисович, следовало головой думать, особенно когда вы расписание составляете. Это, извините меня, мякиной думалось. По три спектакля в день. И вообще, почему, если у вас дыры в голове, я должна страдать? – Вы же знаете, что плана нет у нас. – Венька заерзал на сиденье. – Нет плана у вас, уважаемый. Вы его хоть из пальца высасывайте. А мне нужны нормальные условия для работы. Вы за это деньги получаете? – Ну хватит, с утра одно и то же, – поморщился Валерка. – Гриб! – приоткрыв глаза, воскликнула Заслуженная. Веня, гриб у самой дороги. Подберезовик. – Почему? Там и осина рядом. – Нет, это подберезовик. Беляшок. Ох, какой крепенький… – Балаган, а не театр. – Антонину уже трудно было остановить. Анна посмотрела на нее и вспомнила, кого напоминает Антонина, когда бывает озлоблена. Свою собачку Белку – японскую крохотулю с круглыми блестящими глазами. – …Каждый себе хозяин. Что хочу, то и молочу. – Я бы попросил вас помолчать, – глядя в боковое зеркальце, лениво выговорил Олег. – Вы мешаете коллективу отдыхать. – А вы мешаете ему работать! – Молчать! – взорвался Олег. Анна, вздрогнув, отшатнулась от него. Антонина обрадованно и коротко хохотнула. Потом с торжеством ткнула в него остро отточенным, блестящим ногтем. – Видали Держиморду! – С тобой взбесишься, – осторожно поддакнула Олегу Егорова. – Это называется – распоясаться. Олег Иванович у нас имеет к этому склонность. – Молчать! – сорвался до визга Олег. – Слышали! Толя, останови автобус… Я выйду… – Антонина подошла к шоферу. Автобус ширкнул, останавливаясь. Антонина, высоко подняв голову, медленно проплыла мимо сидений, щелкнув замком сумки на плече, вышла. К открытой дверце подлетел Виктор. – А ты? – позвал он Анну. Олег клешней вцепился ей в запястье руки. – Сиди, – процедил сквозь зубы. – Ой, гр-и-б! – протяжно заворковала за окном Антонина. – Какой гриб! – Антонина тонко выгнулась в спине и с легкостью девочки прыгнула через рытвину к траве, присела, изящно склонив головку. Заслуженная, приоткрыв один глаз, следила за ней сквозь стекло. Черная россыпь волос закрыла лицо Антонины, пока она срезала перочинным ножичком подберезовик. Сияющая, принесла к автобусу высокий на крепкой серой ножке гриб. – Чихала я на тебя, слизнячок! – с небрежной простотой, сунув голову в дверцу автобуса, сказала она Олегу и, заметив его побелевшую клешню у жены на запястье, добавила: – Бабу за руку не удержишь… Анна с силой отцепила свою руку. – Ку-да! – угрожающе тихо протянул он. – Да пусти ты. – Она встала и пошла к дверце. В машине Виктор вопросительно поглядел на ее запястье. Она не ответила. Он поправил волосы на ее щеке… Иногда по дороге открывались сияющие ромашковые поляны, чисто пятнившие подрагивающий от жары воздух. Лесочки в этих местах проплывали все больше березовые и осиновые, просторно живущие, молодо шумели на ветру. Воздух в машине Виктора казался свежее, по крайней мере не отдавал бензином. В лагере их не ждали. Старшая пионервожатая перепутала день их приезда. Она ойкнула, увидев автобус, всплеснула руками – и забегали все, засуетились. Привычно замелькал по лагерю Венька с портфелем в руках. Долго искали ключ от клуба, оказалось, что он у уборщицы, а та отпросилась сегодня домой. – В окно полезем, – мрачно пошутил Олег. Анна держалась от него стороной и наблюдала за ним с досадой. Она и понимала, что нельзя его сейчас зудить, и хотела признать за собой вину, но всякий раз сопротивлялась этой мысли. «Ну что я такого сделала? – с обидой думала она. – Чем я так виновата?» Виктор, стоявший у своего газика, исподлобья глядел на всех и молчал. Иногда она ловила настойчивый его взгляд, но отворачивалась. – Может, пойдем погуляем? – подойдя к ней, спросил он. – Ну куда мы пойдем? – срываясь на грубость, сказала она. – Мне работать надо! – О! Эта бодяга надолго. Два часа еще будут ключ искать. Пойдем, я тебе цветов нарву. – Он осторожно взял ее за руку. – Витя, на нас смотрят… – Пусть смотрят. |