Книга Рейс, страница 56 – Сергей Лойко

— Не одной, товарищ генерал, а двумя, — посчитал нужным поправить начальника Горовой.

Лесть даже в самой сложной обстановке играла с военными злые шутки. Они не привыкли, чтобы их хвалили. Тем более так откровенно.

— Вторая уже по обломкам пришлась! — Троекуров стукнул кулаком по столу так, что латунная пепельница подпрыгнула и брякнулась на пол.

Кучка окурков рассыпалась на лакированном паркете вокруг нее, как солнечные лучики, выложенные ребенком маленькими узенькими камушками вокруг круглого большого голыша на пляжном песке. Горовой вспомнил о скорой поездке в Крым и немножко успокоился.

— Что ж? Целый комплекс выдвигать? — спросил вдруг Горовой, сам не зная, почему и как это вышло. Он просто хотел поскорее закончить этот дурной разговор и выйти из душной комнаты, не догадываясь, что уже сдался.

— Что ты имеешь в виду? — Троекуров сменил тон на деловой.

— Машину командного пункта, — начал перечислять подполковник, — СОЦ, СОУ и ПЗУ.

— Зачем? — усмехнулся генерал. — Мы же не войну объявляем. Эшелон, азимут, дата, время до минуты — все расписано по ноткам. Играй, не хочу. Тебе нужно будет одну ракету пустить, максимум две. И домой. ПЗУ вам хватит с головой. Ну, повезете четыре ракеты на всякий случай. Да, ты ведь в отпуск собрался, я слышал? В Крымнаш?

Горовой криво ухмыльнулся. Естественно засмеяться у него не получилось. «Слышал ты, ага, — подумал он. — Ты обо мне, вообще, когда узнал? Вот ведь, суки, обложили…»

— Хорошо, — подполковник постарался сказать это настолько твердо, насколько мог. — Мне самому расчет подбирать, или как?

— Дык мы ж вроде договорились, — генерал достал из кармана очечник, надел очки в роговой оправе, перетянутые узким кусочком скотча в соединении правой дужки. Потом из другого кармана выудил листочек и развернул его, продолжая говорить себе под нос: — Поедут твои ворошиловские стрелки, которые «Стрижа» сбили. Как их там? Ага, вот: Курочкин, Федулов и Картавов. И Калужин тоже.

— Калужинов, — поправил подполковник, поняв, что теперь уже не отвертеться. — Товарищ генерал-лейтенант, мне нужен приказ.

— Ты его получил. Нет?

— Я имею в виду письменный приказ. С указанием координат стартовой позиции и эшелона цели и всем остальным.

— Горовой, — генерал снял очки и внимательно посмотрел на комбрига, — я чего-то не догоняю. Ты слышал о такой штуке, которая называется военной тайной?

— Что-то слышал, — немного осмелев, ответил подполковник. — Мы просто засунем приказ в сейф, и все. Из кабинета никуда не денется.

— Если бы Жуков каждый раз требовал у Сталина письменные приказы, мы сейчас с тобой служили бы в Вермахте. Это в лучшем случае.

— Не самый худший вариант, — ухватившись за шутку, постарался перевести разговор Горовой, хоть и понимал, что загнан в угол. — Может, зарплата была бы поприличней.

— А зарплата начальника моего штаба тебя не устроит? — хитро сощурился генерал. — Пирогов на пенсию собрался. Должность, да, ответственная. Но ведь генеральская. Звездочки, опять же, другие. Сначала три, а потом, глядишь, — одна, да побольше.

— Вы мне предлагаете новую должность? — прямо спросил Горовой.

— Предлагаю, — прямо ответил Троекуров.

— Мне нужен письменный приказ, — не купился Горовой.

— О твоем назначении?

— О боевом задании.

— А ты знаешь, что это не мой приказ? — глаза генерала округлились, словно невидимые руки мгновенно вставили ему удивленные линзы. — Это его приказ.

— Чей — его?

— Его! — генерал показал глазами на потолок.

— Министра?

— Бери выше.

— Куда ж выше? — продолжал валять ваньку Горовой.

— Короче, подполковник, — Троекуров снял очки и начал укладывать их в очечник, — я хотел по-хорошему. Не выходит у нас. Ты отказываешься выполнять личный приказ верховного? Я тебя правильно понял? Сдавай дела и дуй в Крым. Только смотри, одно слово о нашем разговоре — и…

— Верховный вам лично дал приказ? — спросил Горовой, глядя куда-то мимо Троекурова, словно за спиной генерала возникла вдруг какая-то новая фигура.

— Нет, передал с нарочным, — попробовал съязвить генерал. Но у него не очень выходило. — Под расписку в журнале. Что ты как курсант, в самом деле?!

Троекуров уже начал уставать от этого разговора. Он был совсем не дурак и понимал, что приказ — действительно идиотский (это на языке гражданских).

— Хорошо, я согласен, — Горовой встал и начал разминать ноги, сгибая и разгибая их в коленях.

— Что, затекают коленки-то? — по-отечески спросил генерал.

— Да, и поясница что-то дурака начала валять, — осознав, что проиграл, успокоился подполковник. — Старость не радость.

— Не переживай. Выполнишь задание, слетаешь ко мне на недельку в Москву. Я тебя за ручку свожу к полковнику Сергею Федоровичу Глушакову, начальнику лаборатории рефлексотерапии в Мандрыко. Он тебя за один сеанс на ноги поставит. Ноги будут, как у жеребца. Про спину забудешь. И х…й будет стоять, как у Гагарина.

— А я все думал, почему он разбился. Рычаги перепутал.

Оба засмеялись.

— Товарищ генерал-лейтенант, у меня есть одна просьба.

— А-а, так ты с требований на просьбы перешел, полковник? — Троекуров снова хитро посмотрел на Горового. — Это уже неплохо.

— Подполковник, товарищ генерал, — поправил его Горовой.

— Ну, знаешь, военный, это мне решать, сколько тебе звездочек носить. Сказал — полковник, значит, полковник. Жди приказ первого августа. Со всеми вытекающими. У тебя, кстати, выпить чего-нибудь найдется? А то в горле пересохло. Давно столько ни с кем не гутарил.

— «Боржоми»?

— Ты, полковник, действительно сегодня что-то тормозишь. Я же ясно сказал — выпить, а не сиську пососать. Я доходчиво излагаю?

— Так точно, товарищ генерал! — звякнул воображаемыми шпорами повеселевший Горовой.

Пока он открывал сейф и тянулся за дежурным коньяком, генерал напомнил ему о его просьбе:

— Так что ты хотел, Горовой? Какая просьба? Давай, валяй, я сегодня добрый.

— Вы не могли бы лично отдать приказ моему расчету? А то, знаете…

— Знаю, — оборвал его довольный генерал. — Знаю, что ты меня опередил. Именно это и собирался сделать. Зови сюда своих ворошиловских стрелков. Кстати, знаешь про них анекдот?

— Про моих ребят?

— Нет, про стрелков.

— Не знаю. А может, знаю… Нет, не знаю, — Горовой произносил слова, не вдумываясь в их смысл. Мгновенная реакция Троекурова на его просьбу показалась ему странной, но в чем здесь подвох, он еще не понял, и ему снова стало тревожно на душе.