Онлайн книга «Ночь всех проверит»
|
– «Каяться» – это просить прощения за свой проступок. Так говорят на Звездном флоте, на кораблях, где есть специальные люди, принимающие покаяние. Они в космосе вроде заместителей флорников, только без полномочий расправляться с людьми по ночам. – Как именно эти люди принимают покаяние? – блестела Тимоху в глаза желтыми кругляшами окуляров Оази. – Они говорят, что прощают человеку его проступок, советуют больше никогда не поступать против совести и закона, иначе в следующий раз могут и не простить его. – И если не простят, тогда что? – Тогда этого человека вечно будут мучить злобные сущности после его смерти. – Ах, вот оно что! Он испугался! – прошептала Оази. – Ветер убил человека и испугался мук наказания! А меня принял за злобную сущность, явившуюся за ним! – Вот как? – пробормотал пилот. – Он уголовник? – Да. Оази-Ушки многозначительно удалилась. В ее случае это значило – не перешла на бег, как обычно, а ушла быстрой походкой. Но потом, через час или около того, она снова подошла к патрульному офицеру. Собрав две морщинки на гладком лбу, она продолжила разговор: – Разве можно убить человека, потом сказать «извините», получить прощение и думать, что сделал все, как надо? Вот что я не могу понять! Тимох тоже сосредоточенно нахмурился, видя отражение своего лица в желтых стекляшках очков флор-лингвиста: – Оази, эту задачу тебе решать всю жизнь. Раздели свой сложный вопрос на более простые: «Разве можно убить человека?» – это будет первое. Кстати, я и сам решаю эту задачу, и не я один. И пока, мне кажется, взялся за нее с конца: знаю только, что я бы, пожалуй, простил покаявшегося. Наверное, простил бы. Смотря по обстоятельствам – разобрался бы, конечно, сначала. Хотя что я такое говорю? Какое же прощение после разбирательства? Прощение, говорят, в сердце. Это если ты человек и имеешь сердце. М-да… Флорникам проще… Ох, тяжелый вопрос задала ты, Оази. Флорники не простили Ветера. – И оставили вас жить. Убитая горем Анна прижалась лбом к холодному лбу Мрии, затем встала с колен и сказала, чтобы тело первой белошвейки не готовили к погребению. Объяснила бригадиру: – Я заберу Мрию на «Иглу‐2». Аристарх спросил: – «Игла‐2» готова к старту? – Да. «АДРОН» снова взаимодействует со мной. Корабль открыт. Я улетаю. – Это что-то личное? – Это сложно объяснить, Аристарх. Долго рассказывать. Ресницы Анны стояли горизонтально. – Белль, будь человечной! – вырвалось у бригадира лесорубов. Анна вздрогнула, как от пощечины, и закрыла лицо ладонями. – Я злая… Отлет не связан с Тимохом, никто здесь ни при чем… Это я… Ее ресницы взметнулись вверх, глаза распахнулись, она смотрела Аристарху в лицо: – Вы хорошие люди, очень хорошие! Надежные. Я таких мало встречала. Раньше только Мрия была мне надежной подругой. Я буду вспоминать всех вас каждый день. Мое решение связано с космической теорией, которую необходимо проверить. – Именно сейчас? – Только сейчас или никогда. Может быть, я спасу Мрию, если верну ее в эпсилон, в нуль-точку, где она в одиночестве родила дочь и ждала помощи. Может, в нуль-точке я совмещу события, закольцую время и вычеркну ее смерть. Если мне не удастся это сделать, пусть космос примет мою подругу. Ваша планета не приняла ее, а она была правильной! – Анна, Семилунный не может творить чудеса. Мы не смогли уберечь Мрию, она осталась ночевать там, где флорники нашли бы и умертвили любого. Ты ведь знаешь, как все складывалось. Что нам было делать? – Да мы ничего не сделали для нее! – Мы пытались. Лес свидетель – мы не хотели их смерти. Не казни меня, и так тошно. Флорники не повредили тело Мрии. Это знак. …Я думаю, ты хорошо справишься, белль. Обещай, что вернешься. Твой парень будет тебя ждать. Паутина на вас была крепкая. Я бы поцеловал тебя, но Тимох не одобрит. Анна грустно улыбнулась: – На вас с Оази тоже была крепкая паутина! Протянула Аристарху руку для рукопожатия. И повторила, отходя: – Очень крепкая была паутина! Тимоха задел за живое стремительный, как бегство, отлет второй белль. Он, занятый в погребении Ветера с остальными мужчинами, вернувшись с опушки, увидел Анну готовой к отлету. Рядом левитировала в воздухе затянутая прозрачным колпаком миниатюрная лодка. В лодке лежала Мрия. У Тимоха защипало в глазах от вида мертвой мастерицы. – Что это? – спросил он вторую белль, чтобы не молчать. – Это вимана. Я снова в контакте с «АДРОНом» и вызвала лодку. Вимана есть в каждой «Игле», они часто нужны на планетах… – Ты больше ничего не хочешь мне сказать? – Я счастлива, что встретила вас, капитан. Смерть Мрии меня раздавила. Позаботьтесь о ее малышке, пожалуйста. Я стартую в эпсилон. Это был конец. «Отчаянная ты девочка!» Он, скрывая тоску, сказал: – Оази вцепилась в малышку и, похоже, никому ее не доверит. Аристарх, сдается мне, решил оставаться рядом с ними. – У вас есть мальчик, эфеб. Пусть у них будет девочка. Помолчав, Анна добавила: – Госпожа Ксантиппа спешит сюда. У нее большие новости, и они – для вас, капитан Тимох Рей. Пока я не могу сказать больше, чем сказала. До сегодняшнего дня я не знала, что наставница руководила нашим бегством на Ило. – От нее ты получила инструкции перед посадкой на планету? – Наоборот, я думала, кто-то из ваших людей помогает нам и ждет в Вечном Мае, ведь вы – уроженец Семилунного… Тимох молчал и смотрел на белль. Анну что-то смущало. Он уже знал, что ее смущение выглядит как подчеркнутая официальность. Знать бы только, что переменилось в их отношениях? И при чем здесь наставница? – Извините, я должна лететь. Белошвейка сделала короткий кивок склоненной головой: знак, которым белль заканчивали официальные переговоры с вышестоящими по рангу офицерами Звездного флота. Она кивнула, как если бы пилот мог повлиять на ее решение. Нет, не так: как будто у него были полномочия влиять на ее решение. А ведь статус белль первой триады, пусть и не признаваемый за пределами баз белошвеек, равен статусу полковника Звездного флота. Тимох узнал это случайно, Ветер проговорился однажды… Выходит, Анна выше по рангу, чем он, патрульный капитан. Вот такой длиннокосый полковник в мешковато обвисшем рабочем комбинезоне не по размеру, но осанистый, с крепенькой высокой грудью, стоит перед патрульным капитаном, вытянувшись, как на официальном приеме, и ждет… |