Книга Леди Полночь, страница 104 – Кассандра Клэр

Выругавшись, Кристина вернулась к джипу. Свободной рукой она вытащила стило, присела на корточки и аккуратно нанесла на машину, прямо над колесом, маленькую руну слежения.

«Хоть что-то», – подумала она и пошла обратно к пикапу. Как справедливо заметила Эмма, два дня до начала «охоты» еще не прошли. А руна слежения на машине Стерлинга явно будет не лишней. Если больше не появляться возле его дома, он решит, что они оставили попытки помочь ему. И тогда, можно надеяться, он потеряет бдительность и куда-нибудь поедет.

Только сев за руль и захлопнув дверцу пикапа, Кристина заметила, что ее телефон мигает. Пропущенный звонок. Кристина посмотрела на экран, и ее сердце замерло.

Диего Росио Розалес.

Она отбросила телефон, словно он вдруг обернулся скорпионом. Зачем, зачем, зачем Диего ей звонить? Она ведь велела ему никогда больше с ней не разговаривать.

Ее рука взлетела к амулету, висящему на шее. Сжав его в ладони, она начала молчаливую молитву. «Прошу тебя, дай мне сил не перезванивать ему».

– Тебе лучше, дядюшка? – спросил Джулиан.

Сидя за столом у себя в кабинете, Артур отрешенно посмотрел на него.

– Джулиан, – сказал он. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Я знаю. Ты уже говорил. – Джулиан прислонился к стене. – Ты помнишь, о чем хотел поговорить?

Он чувствовал себя ужасно: усталым, измученным, опустошенным. Он понимал, что должен сожалеть о том, что сказал в кухне о Марке. Он понимал, что должен с сочувствием относиться к дядюшке. Но не мог сдержать своих чувств.

Он даже не помнил, как вышел с кухни. Он помнил, как поставил облепленного сахаром Тавви на пол, помнил, как все пообещали убрать остатки ужина из сыра, шоколада, пирожных и горелых блюд. Когда приступ рвоты миновал, даже Дрю поклялась, что отмоет пол и уберет кетчуп с окон.

Впрочем, до этого момента Джулиан даже не понимал, что все окна заляпаны кетчупом.

Он кивнул, подошел к двери и поискал глазами Эмму. Но Эмма в какой-то момент ушла вместе с Кристиной. Вероятно, они где-то болтали о Кэмероне Эшдауне. Меньше всего на свете Джулиану хотелось присоединиться к этой беседе.

Он не знал, с каких пор от одной лишь мысли о Кэмероне у него отпадала всякая охота видеть Эмму. Его Эмму. Парабатая желаешь видеть всегда. Это самое дорогое лицо в целом мире. Не желать встречи с парабатаем неестественно – столь же неестественно, как если бы Земля вдруг начала вращаться в другую сторону.

– По-моему, нет, – подумав, признался Артур. – Кажется, я хотел тебе с чем-то помочь. С расследованием. Вы ведь его еще не закончили?

– Расследование убийств? Насчет которого к нам приходили посланцы фэйри? Нет, мы все еще ведем его.

– По-моему, я хотел рассказать что-то о стихотворении, – продолжил Артур. – О том, которое Ливия читала в кухне. – Он устало потер глаза. – Я проходил мимо и услышал.

– Стихотворение? – озадаченно переспросил Джулс. – «Аннабель Ли»?

Артур принялся низким, дрожащим голосом читать стихотворение, выговаривая каждую строчку так, словно это была строка заклинания:

– Я знаю стихотворение, – перебил его Джулиан. – Но не…

– «Тех, что старости бремя несли», – повторил Артур. – Я уже слышал эти слова. В Лондоне. Но не могу вспомнить, в связи с чем. – Он взял ручку со стола и постучал ей о дерево. – Прости. Я просто никак не могу вспомнить.

– Те, что старости бремя несут, – пробормотал Джулиан.

Он вдруг вспомнил Белинду, которая улыбалась своими кроваво-красными губами, стоя на сцене театра. «И пусть те, что старости бремя несут, помогут нам», – сказала она.

В голове у Джулиана появилась мысль, но он не смог ее ухватить.

Ему нужно было пойти в студию. Нужно было остаться одному. За рисованием ему думалось легче. Он повернулся и пошел к двери, но остановился на полпути, когда дядюшка Артур спросил его:

– Это поможет тебе, сынок?

– Да, – кивнул Джулиан. – Поможет.

Когда Кристина вернулась в Институт, было темно и тихо. Фонари над входом не горели, светилось только несколько окон: студия Джулиана, мансарда и кухня.

Нахмурившись, Кристина пошла прямо на кухню, узнать, не вернулась ли Эмма из своей таинственной поездки и сумели ли остальные навести порядок.

На первый взгляд кухня показалась пустой. Горела только одна лампа. Тарелки были сложены в раковине. Стены и столы отмыли, но на плите еще оставалась засохшая еда. У стены стояло два больших мусорных пакета, набитых до отказа. Мусор вываливался из них прямо на пол.

– Кристина?

Она присмотрелась, хотя голос узнала сразу.

Марк.

Он сидел на полу, скрестив ноги. Тавви спал рядом с ним – а точнее, прямо на нем: его маленькая голова покоилась у Марка на плече, он поджал ножки и ручки и свернулся в клубок. Футболку и джинсы Марка покрывала сахарная пудра.

Кристина медленно развязала шарф и положила его на стол.

– Эмма еще не вернулась?

– Я не знаю, – ответил Марк, осторожно поглаживая Тавви по голове. – Но если и вернулась, то, скорее всего, ушла спать.

Кристина вздохнула. Вероятно, чтобы увидеть Эмму и узнать, куда она ездила, придется ждать до утра. Ей хотелось рассказать подруге о звонке Диего, но она не знала, найдет ли в себе мужество.

– Ты не могла бы, если тебе не сложно, налить мне стакан воды? – спросил Марк и виновато посмотрел на братишку у себя на коленях. – Мне не хочется его будить.

– Конечно.

Кристина подошла к раковине, наполнила стакан и протянула его Марку, а затем села напротив него. Он благодарно принял стакан у нее из рук.

– Уверена, Джулиан не настолько зол на тебя, – сказала она.

Марк фыркнул, допил воду и поставил стакан на пол.

– Ты можешь поднять Тавви, – предложила Кристина. – Отнести его в кровать. Он не проснется.

– Мне нравится, что он здесь, – ответил Марк, смотря на свои длинные светлые пальцы, запутавшиеся в темных кудряшках малыша. – Он просто… Все ушли, и он уснул прямо у меня на руках. – В голосе Марка слышалось тихое восхищение.

– Он ведь твой брат, – сказала Кристина. – Он доверяет тебе.

– Никто не доверяет Диким Охотникам.

– В этом доме ты не Дикий Охотник. Ты Блэкторн.

– Хотелось бы мне, чтобы Джулс считал точно так же. Мне казалось, детям со мной хорошо. Мне казалось, этого и хотел Джулс.