Книга Год благодати, страница 6 – Ким Лиггетт

Я шагаю в сторону уединенного леса за мельницей, когда слышу, что приближается стража. Интересно, что они здесь забыли? – думаю я. И от греха подальше ныряю в кусты.

Я пытаюсь пробраться сквозь заросли ежевики, когда вижу по другую их сторону Майкла. Он ухмыляется.

– Ты сейчас выглядишь как…

– Не начинай, – говорю я, пытаясь вырваться из колючих кустов, но тут одна жемчужинка на моем воротнике цепляется за ветку и отскакивает в сторону, на поляну.

– Какая гордая осанка, – смеется Майкл, ероша пальцами свои пшеничные волосы. – Если не будешь внимательна, тебя нынче же могут сцапать и умыкнуть.

– Очень смешно, – говорю я, ползая вокруг. – И вообще, это бы ничего не изменило – ведь если я не отыщу жемчужину, матушка наверняка придушит меня во сне.

Майкл становится на четвереньки, чтобы помочь мне в моих поисках.

– Послушай, а что, если это будет кто-то достойный… кто-то мог бы подарить тебе дом, семью? Настоящую жизнь.

– Кто? Томми Пирсон? – Я жестами показываю, как накидываю себе на шею петлю, чтобы повеситься.

Майкл усмехается.

– Он не так плох, каким кажется на первый взгляд.

– Это он-то не так плох? Парень, мучающий ради потехи сильных, прекрасных птиц?

– Он умеет их дрессировать.

– Мы об этом уже говорили, – замечаю я, шаря в устилающих поляну алых кленовых листьях. – Такая жизнь точно не по мне.

Майкл садится на пятки, и, честное слово, я будто слышу, как у него в голове ворочаются мысли. Право же, он думает слишком много.

– Это из-за той девушки? Девушки из твоих снов?

Я чувствую, как мое тело напрягается.

– Она снилась тебе опять?

– Нет. – Я заставляю себя расслабить плечи. – Я же тебе говорила, это в прошлом.

Мы продолжаем обшаривать землю, и я тайком, краешком глаза поглядываю на него. Мне не следовало рассказывать ему о ней. И вообще видеть такие сны. Мне просто надо продержаться еще один день, после чего я смогу избавиться от волшебства навсегда.

– Я только что видела на дороге стражников, – говорю я, стараясь не очень-то показывать свое любопытство. – Интересно, зачем они сюда забрались?

Майкл подается ко мне и задевает мою руку рукавом.

– Они едва не изловили узурпаторшу, – шепчет он.

– Каким образом? – спрашиваю я, но тут же стараюсь скрыть свой интерес. – Можешь не говорить, если…

– Вчера вечером они установили в лесу на границе между округом и предместьем медвежий капкан. Он сработал, но наутро они нашли там только лоскуток голубой шерсти и лужу крови.

– А откуда ты знаешь? – спрашиваю я, стараясь не показывать, как мне хочется узнать об этой истории все.

– Нынче утром стражники приходили к моему отцу и спрашивали, не обращался ли кто-то в аптеку в поисках снадобий от ран. Они вроде бы заходили и к твоему отцу, чтобы узнать, не просила ли его какая-нибудь женщина полечить ее раны, но оказалось, что он… нездоров.

Я знаю, что хотел сказать Майкл. Это вежливый способ сообщить, что мой отец опять пропадал в предместье.

– Теперь стража ищет узурпаторшу по всему округу. Кто бы это ни был, без должного лечения она долго не протянет. Медвежьи капканы – крайне опасные штуковины. – Его взгляд скользит вниз и задерживается на моих лодыжках. Я тут же прячу их под подол. Не воображает ли он, что это могла быть и я… не поэтому ли вспомнил про сны?

– Нашел, – говорит он, достав жемчужину из мха.

Я отряхиваю ладони от земли.

– Нет, я не хочу огульно хаять… хаять брак, – спешу сказать я, желая поскорее сменить тему. – Уверена, что Кирстен будет тебя боготворить и нарожает много сыновей, – поддразниваю его я, пытаясь забрать у него жемчужину, но он отдергивает руку.

– Почему ты это говоришь?

– Я тебя умоляю. Об этом все знают. Я видела вас двоих на лугу.

Майкл густо краснеет, делая вид, будто он целиком сосредоточил внимание на обтирании жемчужинки краем рубашки. Он явно нервничает. Я еще никогда не видела, чтобы он нервничал.

– Наши отцы уже давно обговорили каждую деталь. Сколько нам надо детей… и даже как мы их назовем.

Я смотрю на него и невольно улыбаюсь. Раньше я думала, что мне будет странно представлять его женатым, но, оказывается, я была не права. Я чувствую, что брак подходит ему как нельзя лучше, что именно для этого он и создан. Думаю, он все эти годы проводил время со мной просто для забавы, чтобы избавиться от бремени долга перед семьей, а также от мыслей о маячащем впереди годе благодати, – для меня же наша дружба значила куда больше. Нет, я не виню его за то, что он стал таким. Это даже хорошо. Тяжело идти против судьбы, против того, чего от тебя ожидают, против своей собственной натуры.

– Я рада за тебя, – говорю я, отлепляя от колена алый кленовый лист. – Правда, рада.

Он поднимает лист и проводит пальцем по его прожилкам.

– Тебе не кажется, что на свете есть нечто большее… нечто лучшее, чем то, что нас окружает?

Я гляжу на него, пытаясь понять, что он имеет в виду, но мне нельзя ввязываться во все это снова. Это слишком опасно.

– Что ж, если тебя будут посещать такие мысли, ты всегда сможешь сходить в предместье. – И я тыкаю его кулаком в плечо.

– Ты понимаешь, о чем я. – Он делает глубокий вдох. – Уж кто-кто, а ты должна меня понимать.

Я выхватываю у него жемчужину и прячу ее в подгиб подола.

– Не размякай, Майкл, – говорю я. – Скоро ты займешь самое завидное место во всем округе – будешь руководить аптекой, возглавишь совет. Люди станут тебя слушать. И у тебя появится настоящая власть. – Я изображаю на лице жеманную улыбку. – Мне надо попросить тебя об одном маленьком одолжении.

– Для тебя все, что угодно, – отвечает он, вставая.

– Если я вернусь живой…

– Конечно же, ты вернешься, ведь ты умная, крепкая, стойкая и…

– Если я вернусь, – прерываю его я, стараясь по возможности отряхнуть платье. – Я решила, что хочу работать на земле, и надеюсь, что, благодаря своему месту в совете, ты мог бы замолвить словечко, чтобы мне дали трудиться в полях.

– Зачем тебе такая жизнь? – Он недоуменно сдвигает брови. – Ведь это считается самой плохой из всех работ.

– Это хороший, честный труд. И я в любое время смогу смотреть на небо. И тогда как-нибудь за ужином ты взглянешь на свою тарелку и скажешь: эге, какая славная морковка – и подумаешь обо мне.

– Мне не хочется думать о тебе, глядя на какую-то чертову морковку!

– Да брось ты! Какая муха тебя укусила?

– Совсем скоро тебя некому будет защищать. – Он начинает ходить взад-вперед. – Там, вдали от города, опасно. И я слыхал, что толкуют: на полях полным-полно мужчин… ублюдков, готовых вот-вот превратиться в беззаконников, и эти субъекты смогут схватить тебя, когда угодно, стоит им просто захотеть.