Книга Спасения не будет, страница 43 – Рина Белая

Помолчав мгновение, я растянула губы в улыбке и, не больно хлопнув Лику по плечу, весело рассмеялась.

— Ну, ты даешь! Развела как ребенка! А ведь я едва тебе не поверила!

— Ты видишь во мне универсум мага воды, так?

— Так, — я все еще улыбалась.

— Глаза закрой.

— Это еще зачем?

Лика фыркнула, и я зажмурилась.

— Что ты чувствуешь?

И я прислушалась к ее силе… грубой, жесткой, сухой, словно дно каньона, и никакого намека на нежную и изменчивую магию воды.

Я разомкнула ресницы и посмотрела в черные как угли глаза. Лика призвала росу, создавая на ладони водяной пульсар. Она пошевелила пальцами, останавливая вращение, и продолжила держать воду в форме шара, но уже статичного. Вода не была текучей, она стала совсем другой — мертвой и недвижимой, словно драгоценный камень!

— Нравится? — с вызовом сказала она.

— Но это невозможно! — прошептала я, протягивая руку и касаясь водяного шара — гладкого и твердого, как аквамарин.

Шар в ее ладони, не тронув нас, взорвался ледяными брызгами. Ликерия пожала плечами и продолжила:

— С тех пор все девочки в нашем роду рождаются магами воды. Но это не самое страшное. Ужасно то, что моя прабабка утонула в реке. Ее сестер постигла та же участь. Моя бабка упала в колодец и захлебнулась. Моя мама и ее сестра… — Ликерия закусила губу, не в силах продолжать, да оно и не нужно было. Я и без слов все поняла… Их гибель связана с водой.

— Проблема не в нашем универсуме или вернее не только в нем.

— В чем тогда?

— Эту тайну прабабка унесла с собой в могилу, — Лика отвернулась, показывая, что разговор окончен. Она и так рассказала слишком много.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать девять будет… — одними губами прошептала она.

— Сайрос?

— В курсе всего…

Повисло молчание, которое оборвала Ликерия.

— Два уродца, которым судьбой предначертано умереть, полюбили друг друга. Забавно, да? — сказала Лика, едва сдерживая слезы.

Забавно? Она в любой момент в горшке с водой утонет, а он не знает, когда его универсум разорвется от избытка огненной энергии!? Очень забавно! Прям обхохочешься!..

— Все хорошо, правда, — выдохнула Лика и ободряюще сжала мою ладонь.

— И после всего, что ты на меня обрушила, ты говоришь, что все хорошо? Хорошо?!

Меня накрыло… Я вырвала руку и поспешила уйти из сада. Я бежала навстречу своим мыслям, боясь передумать и отступить.

Тихий стук в дверь. Короткое «входи». Легкий поклон и голос недрогнувший в своей просьбе:

— Я хочу покинуть дворец.

— Вы вольны оставить нас в любое время, — БегГар даже не посмотрел в мою сторону. Так и продолжил выводить неизвестные мне глифы на белом листе бумаги. Наконец, он поднял голову. — Это все?

— Н-нет, — понимая, что мои слова королю не понравятся, я закрыла глаза и выпалила: — Разрешите забрать Сайроса. Он хороший порядочный маг, и он ничем не нарушил закон. За свою дерзость он заплатил сполна. Отпустите его, позвольте ему уйти со мной. Проявите милосердие, прошу вас.

— Возможно, я отдам тебе мага… если ты прояснишь мне… — БегГар подул на страницу, ожидая пока высохнут чернила, закрыл книгу и испытующе посмотрел на меня.

«Грани черной магии» — прочла я на кожаном корешке, инкрустированном медью.

— Как ты разрушила во мне то, что было нерушимо долгие сотни лет. Как слабая телом и духом магичка смогла пробудить во мне… интерес?

Я открыла рот и тут же его закрыла. Полагаю ответ «я не знаю» короля не устроит. Выглядела я растерянно, Шампус пугал меня, а его темное энергетическое поле оплавляло разум и путало мысли. Я отчаянно сопротивлялась, не желая позволять его черной магии касаться себя.

— Я могла бы сказать «потому, что моя душа наполнена верой»… Но это не так. В ней давно поселился страх и ожидание чего-то ужасного, с чем я не смогу справится. К сожалению, большего я сказать не могу. Моя душа не ларец, который может открыть каждый, кто воспылал к ней интересом.

— Достойный ответ.

— Значит ли это, что Сайрос свободен и может отбыть вместе со мной?

— У меня нет причин отказывать тебе в просьбе.

И на этот раз я не стала рассыпаться в благодарностях. Я посмотрела прямо в стальные глаза Шампусу и, не выпуская из головы уродливые татуировки на теле дознавателя, осторожно спросила:

— Свободен из-под стражи и свободен от вашего влияния?

Король смотрел на меня проницательно и строго, и чуть сдерживая улыбку, указал на дверь.

— Иди.

— Благодарю вас, — лицо засияло счастьем и, забыв про усталость, я побежала собирать свои пожитки. Мои сборы, прощание, отъезд — все должно выглядеть правдоподобно. К тому же оставался еще один важный вопрос — любимец Ликерии. Конь с глазами, выжженными магией, жеребец с фатальным недостатком лучшей породы современного мира — в холке Бурый превышал своих сородичей на целую ладонь. Кажется глупостью, но будучи на гребне эмоциональной волны, я решила «забрать с собой» и этого дефектного монстра с убийственно сложным характером.

Когда дверь закрылась, Шампус сложил пальцы замком, испытывая легкое сожаление. Единственными кто оставался для него недосягаемыми, были монахини — служение всевидящим давало им, своего рода, иммунитет. Монахини не могли стать донором жизненной энергии для короля. Их защищал закон.

— Жаль я не смогу увидеть этого птенца оперившимся.

— Не мерь все законами и не приставай к одиноким девушкам на набережной… — пошутила я, прощаясь с Сайросом.

Ориану вручила одежду и трость со словами:

— Одевайся, мы уезжаем.

— Значит ли это…

Я кивнула. На большее меня уже не хватило.

— Оставь нас, — попросил Ориан молодого лекаря.

Из окна было видно, что слуги оседлали пока только двух жеребцов. «С Бурым, как всегда, возникла проблема. Слишком долго стоял в стойле. Чужая рука, чужие запахи сделали его неуправляемым», — думала я, краем уха слушая, как пыхтит Ориан, натягивая штаны. Обернулась, лишь, когда трость коснулась пола.

— Хорошо, поторопимся, — сказала я, делая шаг к двери. Как вдруг мои губы обожгло поцелуем. Чувствуя его страсть, я понимала что добилась своего. Я разбудила его чувства. Вот только лед, который сковал мое сердце, уже невозможно было пробить.

Я испепелила свою надежду, отказавшись от единственного шанса на спасение.

Я занесла пешку над фигурой короля со словами «шах»…

Я обрекла себя на верную смерть.

И наконец, я жертвовала собой, ради счастья Сайроса и Ликерии. И я отчаянно надеялась, что за свою любовь эти двое будут бороться до конца.