Книга Жаркий Август. Книга Вторая, страница 91 – Маргарита Дюжева

– Ну да, – смущаясь, протянула я, – у меня сейчас лечение интенсивное. Видел, наверное, дома и электронного робота и остальные медицинские прибамбасы. Вот чуть больше двух недель продержаться надо, и там все закончится.

– Все закончится? – он подозрительно посмотрел на меня.

– Да. Отмучаюсь, наконец.

– Отмучаешься, в смысле… – он демонстративно сложил руки на груди и поднял глаза к небу.

Свиненыш, уже хоронить меня собрался!

– Отмучаюсь, в том смысле, что лечению придет конец, и я смогу вернуться к нормальной жизни! – рявкнула на него, в негодовании чуть не подавившись крошками.

– Это хорошо, а то я уж подумал, что ты собралась этого, того самого…

– Тимур, блин!

– А что Тимур? Откуда мне знать, что с тобой происходит. Вижу, что сгораешь как свеча, вот и интересуюсь в чем причина! Может мне стоит к тебе в комнату заходить и периодически пальцем тыкать тебе в бок, чтобы удостовериться, что ты еще жива!

– Ты надо мной издеваешься?!

– Пока еще не понял, – усмехнувшись, пожал плечами.

Вот, скот! Глумиться над убогими!

– Если тебе действительно интересно, то я сейчас закована в корсет Августовского, и совсем скоро наступит тот счастливый день, когда эту штуку с меня снимут! Слыхал о таком?

– Да, такая хр*нь была у моего… – внутренний блок не дремал, и голос опять сорвался на половине фразы, не дав ему закончить предложение. И я, сначала не сообразив в чем, дело решила уточнить:

– Ты имеешь в виду своего… – в последний момент умудрилась остановиться, прикусить язык и не ляпнуть слово "отца". Тим внимательно и чуть удивленно посмотрел на меня, поэтому я через силу выдавила, – хозяина? Извини, знаю, что ты не любишь про бывших владельцев говорить.

Фу, кое-как выкрутилась. Еще бы секунда, еще одно слово и сидела бы я сейчас, пытаясь объяснить Тимуру про отца и все остальное. Я пока к таким разговорам не готова. Парень, поморщившись, с досадой тряхнул головой, словно скидывая наваждение. Потом перестроился и продолжил чуть недовольным голосом:

– Да, у одного из хозяев был в молодости корсет, и судя по его рассказам приятного в этом мало.

– Да не то слово! – Я поспешила переключить разговор с хозяев, на себя, – лекарства такие, что спину лечат, а все остальное в негодность приходит, а хуже всего металлические ребра, вживленные в тело.

– Хм, значит, это их я тогда нащупал, когда тащил тебя в комнату, – протянул Тим, – а я все гадал, что это у тебя там такое.

– Так спросил бы, я бы рассказала. Чего тут скрывать? Большая часть леченья прошла, осталось чуть-чуть, и я освобожусь от этого кошмара. Там как раз приедет Ник, поможет.

При упоминании о Лазареве Тимур заметно напрягся:

– И надолго этот твой Ник приедет?

– Пара-тройка недель, наверное. Зависит от того, насколько его с работы отпустят, – беспечно пожала плечами. В отличие от сидящего рядом субъекта, прибытия Никиты я ждала с огромным нетерпением.

Лазарев и поддержит, и поможет, и где надо щелбанов волшебных надает, чтобы не раскисала, настроение поднимет. Да и вообще, за месяцы пребывания на Ви Эйре в качестве пациента центра Августовского, я безумно соскучилась по привычной жизни, и Никита как раз один из важных элементов этой самой жизни. Мой друг, мой коллега, в далеком прошлом занимающий почетную должность моего парня. В общем, вы уже поняли, я просто по нему соскучилась и с нетерпением ждала, когда же этот несносный бабник приедет.

Что до Тимура, то его опасения тоже понятны. Вроде, только все успокоилось, улеглось в мирном русле, и тут на горизонте новый персонаж замаячил, причем мужского пола, друг хозяйки, и неизвестно как с этим самым другом могут сложиться отношения. Может, он с удовольствием будет его тыкать в рабское положение, и относиться соответственно. Тим же не знает, что из себя представляет Лазарев, что он в курсе всего происходящего.

Хотя, не сомневаюсь, что Никита не удержится и найдет повод поглумиться над Тимуром, без злого умысла, просто в силу характера. Интересно будет на это посмотреть.

– То есть к тебе приезжает твой парень, – уточнил Тимур, разглядывая свои руки.

– Бывший. Очень-очень сильно бывший. Уже несколько лет прошло с тех пор, как мы встречались. Я даже успела почти замужем побывать, после того как мы расстались.

Я не знаю, зачем ему все это рассказывала, и что вообще на меня за болтливость такая напала, на ночь глядя. Обернувшись к Тиму, заметила, как он поспешно отворачивается, пряча удивленный взгляд.

– Что? – спрашиваю нахмурившись.

– Ничего, – торопливо ответил он.

– Ну, я же вижу, – очень мне хотелось узнать, что этот самый взгляд значил, – ты на меня сейчас так глянул, будто у меня рога на голове выросли!

– Да вроде нет, – хмыкнул Тимур.

И тут я сообразила, в чем причина столь явного удивления! В том, что я с кем-то могла встречаться, да еще и замуж пыталась выйти. Ну вот, опять к моей больной теме пришли.

– А, почему замуж "почти" успела выйти? – как ни в чем не бывало, поинтересовался он, игнорируя мои расспросы.

– Жених умер, – сердито ответила, продолжая внутренне накручивать себя.

– От чего?

– От страха, блин! Увидел меня во всей красе и откинулся! – язвительно ответила на его вопрос, – это ты хотел услышать?

– Я ничего такого не говорил, – Тим примирительно развел руками, искоса поглядывая в мою сторону.

– Тебе и не надо было ничего говорить, и так все понятно, по взгляду твоему изумленному.

– Обычный взгляд, – пожал плечами Тимур, – извини, конечно, но на роковую женщину ты никак не тянешь, поэтому и удивился. Пардон, если случайно задел за живое.

Сложив руки на груди, сердито смотрела на этого паразита. Ну да, не роковая красотка, впрочем, я и в хорошее время такой не была. Просто обычная, симпатичная девушка. Милая, приятная, и многим нравилась.

Вот я все никак не пойму, где ж я так накосячила, что мне судьба такие вот пряники не скупясь преподносит?

Тимур, по-моему, почувствовал, что ляпнул что-то не то, потому как немного помолчал, а потом, не мудрствуя лукаво, перевел тему совсем в другое русло, а я подумала, и не стала упираться, раздувать свои обиды. Кому хуже будет, если я нахохлюсь и уйду в себя? Правильно, только мне и никому больше. Тим только плечами пожмет и отвернется. Сомневаюсь, что моя обида затронула нежные струны его души, для него такие мелочи не существенны.

И вот мы уже сидим, разговариваем о чем-то отвлеченном от моих и его проблем, плавно переходя от одной темы к другой. Что-то про машины, что-то про спорт, я рассказывала о себе, Тим о себе. Конечно, свободно он мог говорить только о трех последних годах своей жизни, но я и этому была откровенна рада.