Книга Сиделка, страница 101 – Делия Росси

– Всегда знал, что зависть губительна, но не думал, что настолько, – с холодной насмешкой сказал Горн. – Сбитый портал – тоже твоих рук дело?

– Разумеется, – с гордостью ответил Штолле. – Мне всегда хорошо удавались пространственные обманки.

– Идея была так себе, Арни, – хмыкнул граф.

Я закусила губу. Зачем Дерек провоцирует этого ненормального? Или он делает это специально?

– Дер, ты догадывался и ничего мне не сказал? – напряженно спросил Каллеман.

– Прости, Эрикен, я должен был убедиться наверняка, – ответил Горн. – Я подозревал Арнольда, но никак не мог поверить, что такое никчемное существо, как он, способно на убийство.

– Ты покойник, Фредерик! Вы все – покойники! – неожиданно визгливо выкрикнул Арнольд и зловеще произнес: – Арамсено фаворо годиус!

Рес! Если это то, что я думаю…

Курц дернул ушами, шерсть у него на загривке встала дыбом, он ощетинился и напряженно замер у двери.

– Тихо, мой хороший, – прошептала я. – Мы не дадим твоего хозяина в обиду.

По коридору потянуло промозглой сыростью и отвратительным запахом тлена. В душу закрался холод. Курц помотал лохматой головой и растерянно посмотрел мне в глаза.

– Убить их! – раздался торжествующий голос Штолле, а следом до меня донесся испуганный возглас герцога и звук падения чего-то тяжелого.

– Эрик! – услышала я окрик Горна. – Прикрой Алластера!

– Я не вижу их, Дер!

– Держитесь ближе к стене! Лукас, ты со мной! – командовал Горн.

– Курц, приведи подмогу, – приказала я псу, решительно потянув на себя дверь. – Отряд ждет на площади.

Охранник понятливо кивнул и мгновенно исчез, а я вошла в комнату и растерянно застыла, разглядывая открывшуюся моим глазам картину.

В огромной светлой спальне шла настоящая битва. Комната просто кишела тварями. Четверо призрачных псов нападали на Горна и Хольма, двое пытались добраться до старого герцога, которого прикрывал собой Эрикен, а еще один охранял незаметную дверь, за которой исчез Штолле.

– Лукас, справа! – рявкнул Каллеман. Он защищал старика, отмахиваясь ножом от огромных черных псов, но я видела, что рукав его камзола уже весь в крови. – Сцеренто!

Заклинание пролетело мимо, а жуткая тварь прыгнула и лязгнула зубами прямо рядом с лицом мага.

– Проклятье, сколько их тут? – выкрикнул Хольм. Оборотень, даже не видя эри, чувствовал их и успевал уворачиваться от смертоносных когтей. Горн, стоящий с ним спиной к спине, вел себя уверенно и спокойно.

– Эрстебио! – негромко сказал он.

Огромный черный пес, в которого попало заклинание, заскулил и отпрянул.

– Стабарос!

Еще одна мерзкая тварь взвизгнула, но не остановилась, разрывая плотную ткань графского плаща.

Рес! Я никак не могла собраться. Вой мерзких чудовищ звучал в голове жуткой какофонией, и мне хотелось съежиться, спрятаться, скрыться.

«Соберись, Кейт! Нужно отправить эри туда, откуда они пришли!».

Неожиданно одна из псин оглушительно завизжала, и я скрючилась от боли, разрывающей внутренности. Похоже, я одна слышала эти ужасные звуки.

– Эрик, я попробую применить «Скарпио», – громко крикнул Горн. – Следи за герцогом.

– Это убьет его, Дерек!

– Будем надеяться, что Алластер выдержит. Другого выхода все равно нет.

– Делай, что должен, сын! – с трудом произнес Бравенский. Он оперся на стену и устало прикрыл глаза.

В этот момент один из псов подобрался к Лукасу.

– Каллеман, ты что, уснул? – съязвил Хольм, и в этот момент пес ухватил его за ногу.

– Ах ты, мерзкий выворотень! – выругался волк, пытаясь зажать рукой рваную рану, а твари, ошалев от запаха крови, с яростью ринулись вперед.

Они подбирались к Горну, пытаясь взять его в кольцо.

– Скарпио! – выкрикнул Фредерик.

В его голосе послышался отзвук металла, и вокруг графа заклубилась тьма. Она постепенно расходилась по комнате, неся с собой холод и опустошение. Душу окатило волной страха. Руки похолодели, сердце пропустило удар. Я видела, как испуганно сжались твари, как заледенело лицо Каллемана, как побледнел Лукас и, схватившись за грудь, надсадно закашлялся герцог.

– Дерек, он не выдержит! – крикнул Каллеман, подхватывая старика под руки.

– Рес! Мне нужно хотя бы пять минут! – прорычал Горн.

Смотреть на него было страшно. Волосы графа развевались, словно под дуновением ветра, глаза почернели, и в них появились зловещие красные отблески, тьма кружила вокруг Дерека, вилась рядом, окутывала его черным покровом, а ее похожие на дым щупальца расползались в разные стороны, постепенно оттесняя иномирных тварей. Те злобно скалили зубы, с огромных черных морд капала ядовитая слюна, мощные уродливые тела мерцали, алые угли глаз сверкали ненавистью и жаждой крови, но псам приходилось отступать все дальше, и уже вскоре они оказались прижаты к стене.

– Скарпиа дивендус! – громыхнул Горн.

Его окончательно заволокло чернотой. Он сам стал тьмой, в которой лишь отдаленно угадывались знакомые черты.

– Не останавливайся, Фредерик! – еле слышно пробормотал Бравенский. – Я все равно умру! Добей этих тварей!

Глаза его закатились, лицо побелело и заострилось, голова бессильно упала на грудь.

– Нет! – громко крикнул Горн, и тьма мгновенно исчезла, а граф кинулся к старику.

Твари замерли, настороженно глядя на людей, но потом, почувствовав свободу, снова двинулись вперед. Медленно, осторожно, опасливо косясь на Фредерика.

– Лорд Алластер! – напряженно позвал Горн. – Отец!

– Он без сознания, Дерек, – тихо сказал Каллеман, глядя на друга с плохо скрытым сочувствием.

– Сзади! – рявкнул в этот момент Лукас.

Горн, не оборачиваясь, ударил заклинанием, и огромный уродливый пес, подобравшийся к нему почти вплотную, оглушительно взвизгнул и отскочил в сторону.

– Рес! Откуда они берутся? – прорычал Хольм.

Глаза его стали волчьими, на щеках и на шее проступила шерсть, руки частично трансформировались в огромные когтистые лапы.

– А главное, сколько их тут?

– Семеро, – негромко сказала я, но меня услышали.

– Кэти? Ты что здесь делаешь?

Горн мгновенно оказался рядом. Он навис надо мной, буравя тяжелым взглядом.

– Я велел тебе оставаться в департаменте, – в голосе графа звучал металл.

– Вам с ними не справиться, милорд, – тихо сказала в ответ.

– Зачем ты пришла? Проклятье! Ты хоть понимаешь, как это опасно?