Онлайн книга «Сиделка»
|
– Но ведь его как-то можно найти? – Лорд Каллеман живет в Бромсе, – Ларсон посмотрел на меня с едва заметным превосходством, как на несмышленого ребенка. Рес! Теперь понятно. Бромс находится на юге Дартштейна. Добраться туда можно только порталом! Придется ждать, пока маг сам появится… До самого утра я не сомкнула глаз, а с первыми лучами серого нерадостного рассвета мой пациент очнулся и попытался подняться. Ремни, которыми я привязала его к кровати, вызвали у Горна ярость. – Как ты посмела? – гремел он, пытаясь вытащить руки. – Я тебя уничтожу! Немедленно развяжи меня! – Успокойтесь, милорд. Я сниму ремни, если вы полежите неподвижно и пообещаете вести себя разумно, – я коснулась его лба и с радостью отметила, что жар пошел на убыль. Значит, не все так плохо. У организма есть необходимый резерв! – Что ты себе позволяешь? – не желал успокаиваться больной. – Ты хоть понимаешь… – Уймитесь! – громко рявкнула, оборвав его гневную тираду. Горн замолчал, видимо, от удивления. Ага. Не привыкли, чтобы на вас кричали, милорд? Ну да. У меня тоже нервы ни к ресу после сегодняшней ночки. – У вас был сильный жар, вы бредили и метались, могли себе навредить, – уже спокойно объяснила мужчине. – Поэтому мне пришлось вас привязать. Расстегнув специальные ремни, освободила своего строптивого пациента и быстро осмотрела повязки. Бинты были чистыми и не сбились, что радовало. – С ума сойти, – задумчиво пробормотал Горн. – На меня еще никто так не кричал. – Все когда-нибудь случается впервые, – философски заметила я и спросила: – Хотите бульону? – Что? – Бульон. Куриный. Полезно. Сама не заметила, как стала говорить рублеными фразами. Видно, подсознательно опасалась, что слишком длинных предложений мой пациент попросту не поймет. М-да. Похоже, нынешняя ночь не прошла для меня бесследно… – Ладно, давай, – неохотно ответил больной. Я нажала на кнопку вызова прислуги, настороженно наблюдая за тем, как Горн разминает руки. – Как говоришь, тебя зовут? – спустя минуту, спросил он. – Кэтрин, милорд. – Сколько тебе лет? – Двадцать девять. – Где родилась? – В Ютланде. – Да? И бумаги есть? – Разумеется, милорд. Еще бы! В «Серой утке» каких только умельцев не бывает! За десять ронов не только бумаги – новую личность организуют. – Кто родители? – не унимался граф. – Крестьяне, милорд. – Странно, – пробормотал Горн. – А по речи не скажешь. Он ненадолго замолчал, и я уж было обрадовалась, что допрос окончен, но не тут-то было! – Как ты выглядишь? – неожиданно поинтересовался граф. – Простите? Я удивленно уставилась на Горна, не понимая, что за блажь пришла ему в голову. – Опиши себя, – сердито пояснил больной. – Что непонятного? Бред какой-то… Ну, какая ему разница, как я выгляжу? Что изменится, если он узнает, что я голубоглазая блондинка? Или что у меня неплохая фигура? – Ты что, так уродлива? – резко спросил Горн. – Милорд? – Раз ты не можешь описать свою внешность, значит, скорее всего, описывать нечего. Да, неужели? Потрясающая логика! Впрочем, мне это только на руку. – Увы, милорд, – подпустив в голос побольше грусти, сокрушенно вздохнула. – Единый не наградил меня красотой. – Где училась? Мне показалось, Горн приободрился. – В Брегольском медицинском колледже. Окончила двухмесячные лекарские курсы. – Кто их читал? – Тер Гердин. Я вспомнила маленького сердитого гнома, торопливо расхаживающего по переполненной аудитории Старого колледжа, и невольно улыбнулась. Несмотря на вспыльчивость тера Гердина, я сумела найти с ним общий язык и узнала многое из того, что никогда не преподавалось на официальных курсах. Можно сказать, именно благодаря старому лекарю я и обладала довольно специфическими для сиделки знаниями. – А, это тот фракийский отступник? – хмыкнул граф. – На редкость упрямый старик. Он замолчал ненадолго, и я уж было обрадовалась, что допрос окончен, но тут Горн спросил: – В каком году ты училась? – В шестом. – И что, сразу взяли на работу? – Да, милорд. – А что ты делала до учебы? Где жила? – Разве это имеет какое-либо значение? Я недовольно посмотрела на графа. С чего он решил проявить интерес к моей жизни? – Отвечай, когда тебя спрашивают, – нахмурился Горн. – Перебивалась случайными заработками, милорд. – А твои родители? – Они умерли, милорд. – А замуж почему не вышла? – Не звал никто. Вопросы следовали один за другим, и я начинала злиться. Интересно, кто-нибудь принесет этот проклятый бульон? Пора останавливать нездоровое любопытство именитого пациента. Кто знает, до чего оно его доведет? И тут, словно в ответ на мое негодование, открылась дверь, и в комнату бочком протиснулась Салли, неся небольшой поднос. Она с легким стуком бухнула его на прикроватный столик, дрожащими руками выставила супницу и тарелку, хлеб с сыром для меня и завернутые в салфетку приборы. Закончив, горничная бросила на Горна испуганный взгляд. – Чего уставилась? – рявкнул граф. – Иди отсюда! Живо! – Простите, милорд, – побледнев, пролепетала девушка. Она отвела глаза, схватила поднос и опрометью кинулась к выходу. Оборки зеленого платья взметнулись, открывая полосатые чулки, длинные косы подпрыгнули в такт торопливым шагам, белый накрахмаленный фартук сбился. Я усмехнулась. Трусишка… Дверь еле слышно скрипнула, закрываясь за Салли, и в комнате наступила тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием больного. – Ну, и чего вы кричите? – вздохнув, посмотрела на графа. – Зачем напугали девушку? Горн молчал. – Ненавижу, когда так смотрят, – спустя пару минут пробормотал он. – Как? – Со страхом. Понимал бы что! Ведь не видит же ничего, неужели почувствовал? – Какие глупости! Салли просто жалеет вас, вот и все. – Это еще хуже. Горн заворочался, пытаясь приподняться, и я подоткнула подушку повыше, помогая ему сесть. – Я хочу встать. |