Онлайн книга «Сиделка»
|
– Потерпи, Дерек. Ты же знаешь, что тебе пока нельзя выходить. – Моя мать еще не уехала? – Нет. – Ладно. Скажи ей, пусть придет после обеда. – Уверен? – с сомнением переспросил Каллеман. – Думаешь, у тебя хватит сил… – Перестань вести себя, как наседка, – перебил его Горн. – Лучше помоги мне снять эту ресову повязку. Надоело изображать ущербного инвалида. – Может, позвать Кэтрин? Пусть посмотрит… – Ты стал плохо слышать, Эрикен? Мне больше не нужна сиделка. – Ладно, не кипятись. Сейчас попробую размотать эти бинты. – Там на столе остались ее ножницы, – подсказал Горн. – Я тебе что, врач? – буркнул маг. – И магию не применишь, рес знает, как она на тебе отзовется? Придется так… Каратен ураз! Я представила, как Каллеман грязными руками снимает повязку, вспомнила белесые следы от раствора, оставшиеся на коже, и не выдержала. Потянув на себя дверь, вошла в комнату и остановилась перед своим бывшим пациентом. – Кэтрин? Каллеман с сомнением посмотрел на меня и тут же перевел взгляд на Горна. – Дайте я сама, – отстранила мага. Нашла на столе пузырек с обеззараживающей настойкой, протерла руки, взяла ножницы и подошла к Горну. Тот молчал, но я видела, как напряглись на его щеках желваки. Что ж, терпите, ваше сиятельство. Я тоже не в восторге от необходимости с вами видеться. – Занавесьте окна, – велела Каллеману. Тот сделал неуловимый пасс, легкие атласные шторы скрыли серый свет осеннего утра, а я, не говоря больше ни слова, аккуратно срезала бинты и удовлетворенно кивнула. Выглядел Горн неплохо. За ночь сошли последние отеки, раны окончательно затянулись и исчезли, и лишь небольшой белесый шрам на виске напоминал о былых травмах. Все-таки регенерация у магов что надо! Всем бы моим пациентам такую. – Попробуйте открыть глаза, – сказала я Горну. Слова прозвучали хрипло. В лице графа что-то неуловимо дрогнуло. Он судорожно выдохнул, сцепил за спиной руки, а потом замер ненадолго и медленно поднял веки. Рес! Мне показалось, что меня ударили поддых. Ну и взгляд! Никогда не видела таких глаз… Да что там! У магов попросту не бывает таких глаз! Основной признак наличия магии – темная радужка. А у графа она была светло-серой, с пронзительной чернотой внутри. Страшной, холодной, жестокой… Эта концентрированная чернота напугала меня до дрожи. Я боялась Каллемана?! Забудьте! По сравнению с Горном он выглядел невинным ягненком. – Что вы видите? Я отвела взгляд, стараясь не смотреть на графа. – Все, – бесстрастно ответил Горн. Странный человек… Другой бы на его месте хоть как-то выразил эмоции, а этому хоть бы что! Бревно бесчувственное! – Пару дней нужно будет побыть в затененной комнате, – тихо обратилась к Каллеману. Глядеть на Горна не было ни сил, ни желания. Я даже пожалела, что сняла с него повязку. Таким, как граф, лучше вообще не смотреть в глаза окружающим! – Позовите доктора Кауница, пусть осмотрит милорда и скорректирует схему лечения. Отвар жвальника Его сиятельству больше не нужен. Я коротко поклонилась и пошла прочь. В груди закипало какое-то незнакомое чувство. Хотелось то ли громко выругаться, то ли разбить что-нибудь. То ли разреветься. «Соберись, Кейт! Ты же не тряпка!» – Дерек, и ты вот так просто ее отпустишь? – возмутился Каллеман. Горн ничего не ответил. Я чувствовала его взгляд – между лопаток словно кинжал вогнали, – но граф молчал. – Подожди меня внизу, – не добившись от друга ответа, буркнул маг. Я аккуратно закрыла за собой дверь. * * * – Тут тридцать ронов. Каллеман положил передо мной мешочек с монетами. – Благодарю, милорд. – Вот еще десять, – на стол посыпались серебрушки. – Премия, – пояснил маг. Неужели? Чудеса какие-то! Деньги исчезли в моей сумке. – Мне еще нужны рекомендации, милорд. Я твердо посмотрела на мага. Премия – это хорошо, но без рекомендаций в бюро лучше не возвращаться. Каллеман недовольно нахмурился и взглянул на меня с плохо скрытым раздражением, правда, ничего не сказал. Открыв ящик стола, он достал оттуда стопку бумаги и молча принялся писать. – Держи, – спустя пару минут протянул мне размашисто исписанный лист, скрепленный подписью и оттиском перстня. – Спасибо, милорд. Убрав рекомендацию в потайное отделение саквояжа, я поднялась и поправила ремень лекарской сумки. Нужно было прощаться. – Всего доброго, милорд. Заставив себя улыбнуться, еще раз поправила сумку и повернулась, собираясь уходить. Поезда на Бреголь ходили не так часто, и лучше было поторопиться. – Куда тебя переправить? Вопрос заставил меня обернуться и удивленно уставиться на мага. Неужели он готов перенести меня порталом? Чудеса… – В Бреголь, милорд. В «Серую утку». Я отвечала коротко, воюя со своей совестью. Та требовала рассказать магу о ночном нападении, а здравый смысл убеждал молчать и держаться от лордов подальше. «Горн тебе никто, и ты не должна о нем переживать. Тем более сейчас, когда он почти здоров. И вообще, какое тебе дело до аристократов? У них своя жизнь, у тебя – своя». Я покорно соглашалась со своим внутренним голосом, а уже в следующую минуту готова была наплевать на рассудок и предупредить Каллемана. – Иди сюда, – приказал маг. Он сграбастал мою ладонь, вскинул правую руку, прошептал что-то еле слышно, и перед нами открылся телепорт. Меня всегда поражало, с какой легкостью Каллеман строил порталы. Удивительное умение! Обычно для переходов использовались специальные камни, апесы, в которых были заложены нужные координаты. Стоили апесы дорого, и большинству дартов были не по карману. Повозки, пролетки, мобили, поезда – все эти средства передвижения с успехом заменяли телепорты. И лишь самые обеспеченные жители королевства могли позволить себе портальные камни. А уж самостоятельно организовать переход способны были только маги Первой когорты. Я покосилась на своего спутника. Высокий – на две головы выше меня – жилистый, худощавый. Он весь был словно сжатая пружина, столько в нем вибрировало скрытой мощи и силы. Каллемана трудно было назвать красивым, но ум и уверенность, светящиеся в темных глазах, заставляли забыть и об излишне худом лице, и о длинноватом носе, и о тонких, упрямо сжатых губах. Наверное, впервые за все время я смогла посмотреть на мага отстраненно, без предвзятости и страха. Даже его ладонь, сжимающая мою, больше не казалась ледяной. Осознание того, что скоро мы расстанемся навсегда, порождало в душе какое-то странное чувство и лишало привычной неприязни. |