Онлайн книга «Сиделка»
|
В этот момент входная дверь с шумом отворилась, и в гостиницу, пошатываясь и размахивая руками, ввалился Кревен. Рес! Только его не хватало! Я попыталась незаметно спрятаться за деревянную колонну, подпирающую галерею, но было уже поздно – оборотень увидел меня и, ухмыльнувшись, направился прямиком к конторке. – Мое почтение, «герцогиня»! – склонившись в шутовском поклоне, манерно произнес Крев. Он оперся о столешницу, обдав меня непередаваемым амбре из смеси шнапса, чеснока и кислой капусты. – Вижу, Папаша Дюк пристроил тебя к делу? Оборотень усмехнулся, и его желтые глаза маслянисто заблестели. – Правильно. Такой милашке каждый будет рад накинуть пару ренов сверх счета. Он обернулся и обвел обеденный зал мутным взглядом, а я нащупала за спиной тяжелый совок для угля и сжала его в руке. На всякий случай. В разговоре с таким упертым м-мм… мужчиной подобный железный аргумент не помешает. Я быстро оглядела Крева. Пьян, но на ногах держится достаточно уверенно. И движения почти осознанные. Рес! Принесла же его нелегкая! И Папаша Дюк как раз отлучился… – Тиль, накрывай на стол! Я сегодня щедрый, – крикнул оборотень. – Собираюсь угостить Кэтрин королевским обедом! – он протянул ко мне свою волосатую руку и ухмыльнулся. – Пошли, детка. Составишь мне компанию, а я дам тебе два рона. На новое платье. – Отстань, Кревен, – спокойно ответила оборотню. – Я не голодна, и новое платье мне без надобности. – Ты посмотри, она еще и ломается! – хмыкнул Крев. – Пошли, я сказал. Он крепко ухватил меня за запястье и потянул на себя. – Отпусти! Я попробовала вырвать руку, но оборотень лишь злорадно усмехнулся и крепче сжал пальцы. – Пусти, а то хуже будет! – Да что ты? Ой, напугала! – рассмеялся Крев и снова потянул меня из-за конторки. Я больше не раздумывала ни секунды – подняла совок и замахнулась. – Ненормальная! – взвыл оборотень, ощутив силу обрушившегося на его плечо удара. Увы. До головы я не дотянулась. И очень жаль, между прочим. Удар не нанес Кревену ощутимого ущерба и не лишил желания накормить меня обедом. – Хватит ломаться, Кейт, – дернув за руку, оборотень вытащил меня из-за конторки. – Пошли, посидишь со мной. От тебя не убудет. – Слушай, Крев, тебе что, своих девчонок мало? Чего ты ко мне привязался? Я с досадой поморщилась. Нет, ну, правда. У самого в подчинении целая толпа дамочек всех мастей, от блондинок до брюнеток, а он все ко мне клеится! – А мне, может, нравятся такие, упрямые, – хмыкнул Кревен, и на меня вновь пахнуло смесью шнапса и кислой капусты. – Идем. Всего-то и делов – посидишь рядом, пока я поем. – Я тебе уже сказала – нет, – резко выдернув руку из его захвата, я отскочила в сторону. – Учись понимать человеческий язык, волк, – ты меня не получишь! – А ну, стой! – рявкнул Крев, но было уже поздно. Я быстро юркнула в берлогу Папаши Дюка и заперла дверь на засов. И только потом выдохнула и привалилась к стене. Проклятый оборотень! Неймется ему. Что за дурацкая натура? Теперь точно не успокоится, пока не добьется своего. Волки – они такие. Не терпят отказов и готовы на все, лишь бы заполучить понравившуюся женщину. В Артакии, из которой они родом, слишком вольные отношения между полами, и оборотни не привыкли себя ограничивать. Вот и в Дартштейне ведут себя по своим законам, а власти смотрят на это сквозь пальцы. Впрочем, чему удивляться? Оборотни держат весь подпольный бизнес столицы и щедро делятся с мэрией доходами. Кто ж откажется от дармовых денег? Я хмыкнула, машинально оглядела комнату и отвлеклась от невеселых мыслей. Интересно, как Папаша Дюк умудряется жить в таком свинарнике? На кухне у него все сияет чистотой, а здесь, в «личных апартаментах», ногу сломать можно. Настоящая огровская пещера – на креслах и на высокой кованой кровати валяются штаны и рубашки, на окнах криво болтаются сорванные с крючков занавески, на полу полно оберточной бумаги и прочего мусора. М-да. Если мне придется сидеть здесь до возвращения хозяина гостиницы, то лучше провести время с пользой. Закатав рукава рабочего платья, я повязала вместо фартука полотенце и принялась за уборку. Собрала разбросанную одежду и повесила ее в шкаф, подцепила на крючки оборванные шторы, поправила криво висящие картины и, обнаружив в углу за шкафом метлу, тщательно подмела полы. А в голове все это время крутились неотвязные мысли. Нельзя мне здесь оставаться. Нельзя. Крев не успокоится, покуда не добьется своего. Это сейчас он по-хорошему разговаривает, но скоро ему надоест, и оборотень просто подкараулит меня где-нибудь, да и возьмет силой. И ведь никто не заступится. Брегольцы предпочитают не вмешиваться в чужие разборки, тут каждый сам за себя. И Папаша Дюк не всегда рядом будет. Да и не обязан он меня все время спасать. «Собирай вещи, Кейт, – шепнул внутренний голос. – Пора искать другое пристанище. Кревен – злопамятная скотина, он ни за что не простит унижения». Я грустно вздохнула. Пожалуй, и впрямь пора сматываться. Короткий стук в дверь заставил насторожиться. Кого там еще нелегкая принесла? – Кейт, это я, – послышался тихий голос Бетси. – Открой дверь. Кревен уже ушел. – Сейчас, Бет. Я отодвинула засов и впустила в комнату взволнованную служанку. – Ну, ты даешь, Кейт! – едва переступив порог, напустилась на меня Бетси. – Неужели так трудно было посидеть с Кревом? Он же теперь тебя в покое не оставит! – Думаешь, если бы я с ним посидела, он дал бы мне спокойно уйти? Хмыкнув, поставила метлу на место и тщательно вымыла руки. – Странная ты все-таки, Кэтрин. Бет неодобрительно покачала головой. – Вот что тебе стоит быть как все? – Прогибаться под всякую мразь и делать вид, что счастлива от этого? – Но ты ведь женщина! Бетси недоуменно вскинула на меня яркие голубые глаза и уставилась с явным осуждением. – Ты должна быть благоразумной. Иной раз не грех и прогнуться. Не переломишься. – Бет, давай не будем обсуждать мои жизненные принципы? – примирительно улыбнулась я и погладила служанку по плечу. Ссориться с Бет мне не хотелось. И спорить тоже. – Говоришь, Кревен ушел? – Да. Побушевал немного, а потом ухмыльнулся криво и выскочил за дверь. Явно что-то задумал. Бетси огляделась и удивленно покачала головой. – Порядок навела? Не боишься, что Папаша Дюк ругаться станет? Он терпеть не может, когда в его берлоге кто-то хозяйничает. Нас с Тиль и близко не подпускает. |