Онлайн книга «Уж замуж невтерпеж»
|
— Я не знаю его, — честно признался Эфиан, вставая так, чтобы прикрыть друга. Попытка искупить вину? Только не он виноват, а кое-кто другой, в бессильной злобе сжимающий рукоять меча. Пришло время прощаться? — Знаешь, дни, проведенные с тобой в дороге, были золотыми, — чуть слышно шепчет эльф другу, будто подслушав мои мысли. — Золотыми… А раньше говорил, — начал было рыцарь, но вдруг оборвал себя и с надеждой уставился на поляну. — Золото… Эфиан, ты же говорил, золото и радунит создают собой идеальное магическое зеркало. Такое зеркало способно спасти от взгляда горгонита? — парень едва не подпрыгивал от нетерпения. — Ну… В идеале — да, только на практике не проверяли… — задумчиво протянул Эфиан, только и он загорелся идеей. — Значит, нам нужен щит с поляны! — и Жармю решил не ограничиваться словами, сделав пару шагов по тропинке. Стоит говорить, что эльф вновь клещом повис на друге, и, на сей раз, ему удалось его свалить? — Совсем сдурел?! Забыл, о чем я говорил? Ты там умрешь! — гневный вопль эльфа всего лишь на миг опередил громовой раскат. А гроза все ближе. Как и горгониты. — Так я ж внутрь и не пойду. С краю щит сниму и сразу назад, — пытался вырваться из цепких объятий (Сирин обзавидуется и будет дуться после, если выживем) друга Жармю. — Угу, а вдруг снимешь? Ты подумал: куда направится поток тогда? Судя по притихшему рыцарю, он об этом даже не задумывался. Всевышний, а ведь чудо было так близко! Чудо… Близко… Чуть ближе горгонитов, чей крик перекрывает грохочущий громовой барабан. Совсем они меня заморочили. Я же пиктоли! А что лучше всего может делать пиктоли? Правильно, с золотом управляться. Главное чтобы услышало. Кто ж знает, как поведет оно себя в этих потоках, про которые эльф говорил. Зову. Тихо-тихо. Не отвечает. А время уходит. Сирин рассматривает что-то под ногами. Жармю вытащил меч из ножен, будто он может тут помочь. Эльф лихорадочно озирается по сторонам в поисках чуда, пытаясь магией пробиться к внутренним щитам. А чудо близко. Только сбыться ему сложно. Приходится призывать громче, сильнее, быстрее. И чудо свершается. Но описать его не могу — все случилось одновременно. Один из щитов засиял ясным солнышком, утренним туманом заклубился и исчез, чтобы появиться в шаге от нас. Эфиан и Жармю подхватили щит, оказавшийся приличного размера — с головы до пят укрыть сможет. Горгониты показались над верхушками деревьев, красуясь в свете молний. И Сирин с криком: "В этой яме можно спрятаться!" столкнула всех нас действительно в яму (а это уже традиция — прятаться по всяческим ямам и оврагам). Ребята успели щитом, словно крышкой, прикрыть наше убежище. Гневный вопль горгонитов смолк на самой высокой ноте. Смолк и гром. Стало так тихо, что можно было услышать собственное дыхание и стук сердца. Как тогда сказал огои? Кабы замужем не пропасть? Это чем ближе к мужу, тем больше неприятностей попадается на пути? Второй раз такой неприятности мне не пережить… Осторожно, боясь лишний раз вздохнуть, парни сдвинули золотой щит и стали оглядывать поляну. Поскольку застывать каменной куклой никто не собирался, мы с Сирин тоже высунули любопытные носы. Три горгонита. Вспоминая рассказы эльфа, остается только удивляться, как до сих пор люди живы в Скамме и окрестных деревнях да селах. Горгониты здесь недавно? Понятия не имею и вряд ли узнаю. Даже если бы они могли говорить, сейчас… Ужас бывает разным: покрытый шерстью, запутавшийся в водорослях, с когтями в ладонь и зубами в три ряда. А горгониты были… странными. Обтянутые кожей кости, белесые крылья, словно продолжение тела. Как и положено, когти и зубы страшные. Но ужасней всего глаза: огромные, в полголовы, без зрачков и абсолютно зеленые — даже в ночной темноте можно разглядеть их блеск. У страха глаза велики, гласит народная мудрость. Что ж, это правда. Даже сейчас страшно было смотреть в их глаза: а вдруг веко дрогнет и тогда все, можно ни о чем не заботиться, потому что тебя уже не будет. Гроза прошла стороной, подарив на прощание несколько крупных капель. Сил возвращаться в деревню не было. Собственно просто стоять тоже было тяжело, посему все относительно удачно плюхнулись на землю — только под Жармю что-то обиженно тренькнуло, и через миг парень явил нашим взорам лютню. Откуда здесь она? Наверняка среди жертв горгонитов или аномалии найдется музыкант, в недобрый час решивший сократить дорогу лесом. Хм, может привести в пример эльфу, дабы перестал таскать нас по дебрям всяким? Жармю бережно провел руками по струнам лютни, и те отозвались серебристым перезвоном. Хороший мастер делал — звук чистый, словно вчера настраивали. Парень поудобней перехватил лютню, устроил ее на коленях и стал перебирать струны. Чтобы через миг запеть: — Небо — Ты меня не ждешь. Мне бы Превратиться в дождь, Что вот-вот сорвется. Слезы — Капельки мечты, Грезы, Ускользнут от пустоты И из памяти сотрутся. Солнце Скрылось в тучи черноте, Сердце В наступившей темноте Разрывается от боли. Всполох Первый грозовой, Колос Первый дождевой. Не принять иной мне доли, Чтобы Превратиться в дождь. Небо — Ты меня не ждешь. Голос звучит ровно, без надрыва, с той самой щемящей нежностью и искренностью, заставляя замирать сердца. Какие таланты, оказывается, скрываются под маской недовольства и раздражения. — Неплохо-неплохо. Даже очень. Если судьба не будет к тебе благосклонна, сможешь зарабатывать на жизнь в образе менестреля, — ухмыльнулся Эфиан, пряча за ехидством грусть и непрошенные слезы. — О, какая похвала. В прошлый раз провозгласил трубадуром, — тут же ответил Жармю. — Трубадур, менестрель? А разве это не одно? — только Сирин умеет строить такие недоуменно-обиженные рожицы. — Трубадур — вольный певец, балагур и шутник. От него не ждут героических баллад и сказаний. Но и вечно дурачиться ему не с руки, по званию не положено — на то шуты да скоморохи имеются. А менестрель, он больше на праздниках что-то шибко умное и величественное поет, да ежемесячные взносы в Гильдию менестрелей платит, — как всегда пояснил эльф. Да какая разница?! Мы ведь живы. И сами же себя спасли, дружно приложив руки к оному делу. Рассиживаться долго нам не дали: гроза ушла, но дождик передумал и решил вернуться, с мрачной решимостью припустив, грозясь затянуться до утра. Хотя до рассвета не так уж и долго осталось, как я подозреваю. |