Книга Уж замуж невтерпеж, страница 65 – Надежда Тутова

Но лучше бы они поели: от выпитого вина да настоек ноги сами пошли в пляс, руки посчитали себя крыльями, и что тут началось… Хоть под стол прячься, но и там найдут. Из инструментов в доме Руни оказались лишь дудочки всякие — чудом нашлась даже свирель, только играть на ней не умел никто (особо впечатлительные девушки всё поминали по этому поводу какого-то Дрейна — местного пастуха, истинного умельца в игре на свирели, объятиях и жарких поцелуях). Но трышенские женщины не растерялись и принялись помогать, кто чем мог: ложками стучать, в ладоши хлопать, ногами топать и подпевать.

— Как на небе солнышко,

Ой-да-рида-рида-да,

Так во дворе Полюшка,

Ой-да-рида-рида-да,

Как во дворе Полюшка,

Ой-да-рида-рида-да,

Так…

Ох, что-то эта песня мне сильно напоминает. Ну прям женский вариант небезызвестного Керли Тока! Вот только перечисления всех достоинств этой самой Полюшки мне и не хватало. А судя по настрою поющих, песня надолго затянется. Ой-ей, бедная я, бедная…

Неизвестно с чего в разгар плясок да песен, мне вдруг вспомнилась совсем иная песня — странная, непонятная сперва, но любимая папа:

"Такова уж моя доля —

Я палач, а не судья.

Это чья-то злая воля

Вас на плаху привела.

Как вы жили, как любили,

Ненавидели кого —

Не я, другие вас судили,

Заслужили знать того.

Но судить вас — не моё,

Мне — исполнить приговор.

Пусть в ответе каждый за своё —

Тут короткий разговор.

Время вышло все. Прощайтесь,

Если есть прощаться с кем…"

А дальше не помню. Да и не в этом дело. Дело ведь в ином: если гадать на судьбу, что изменится? Раз это предсказание грядущего, значит, предсказанное все равно сбудется, как ты не старайся. А если не сбудется, то разве это судьба? "Время вышло все…" — вот и мне кажется, что время вышло: не успеть мне вовремя в Шуюк, не найти Фларимона, так и быть немужней женой. Мда, тоскливо получается. То ли гулянье так на меня действует, то ли и впрямь сама себе пророчествую.

Вот уж в окно заглянули даже не первые и совсем не вторые звезды, а трышенские женщины не собираются утихомириваться: веселье вновь пошло по кругу — вино, закусь, песни, пляски.

— Когда гадать будут? — обижено просопела рядом Сирин.

И что я могу на это сказать? Собственно ничего, да от меня и не требуется ответа: достаточно согласно вздохнуть.

— Говорили, когда стемнеет. Уж полночь скоро, а они все никак! — продолжила возмущаться Сирин.

Ну, до полуночи еще далеко, это она преувеличивает.

— Все, терпение мое лопнуло. Сейчас гадать будем! — внезапно оборвала причитания и возмущения Благочестивая.

Ой, а лицо-то такое, как когда кхири гоняла в таверне.

И ведь как сказала, так и сделала! В смысле она решительно встала из-за стола и направилась к бабке Миклошке, посчитав, что она тут самая главная. В чем-то Сирин была права: к словам Миклошки даже Руни прислушивалась, дамы постарше не спорили, а молодки слова лишнего сказать боялись. И ведь была бы она грозной, строгой да сварливой. Совсем нет: улыбчивая, посмеяться любит, пошутить. Что именно Сирин сказала бабке, не знаю я, но результат сказался сразу: инструменты были убраны, а один из дальних столов — что к окну ближе — освобожден от тарелок, чарок и бутылей.

— А на что сейчас гадать будем? — Сирин аж подпрыгивала от нетерпения.

— Сперва всем счастья да благополучия пожелать надо, — наставительно заметила Руни.

Остальные с ней тут же согласились. Взялись все за руки, глаза закрыли… Девичьи губы шепчут заговор древний: чтобы любви к ней, девице красной, суженого-ряженого не было конца веку, чтобы она в огне не горела, в воде не тонула (уп, этакое чудо получается, которому одна дорога в королевское войско дабы подвиги совершать!), чтобы ее зима студеная не злобила, не студила, чтобы солнце ясное только красило, чтобы ветра буйные не тревожили, а беды стороной обходили. Красивые слова, правильные, да только сбудутся ли они…

— На любовь гадать когда? — поинтересовалась одна из внучек Миклошки, поигрывая серебряным колечком.

— А отчего ж сейчас не погадать? — пожала плечами Шейна — главная гадалка Трышенки. — Ну, кто первая-смелая, кто колечко свое в воду кинет?

Почему-то девицы тут же засмущались, покраснели, глазки спрятали. Даже Сирин отвела взгляд.

Меж тем Шейна неторопливо налила воды в чашу деревянную, отделанную серебром да медью, накапала воска по ободку чаши — от злых духов защитила. Закончив нехитрые приготовления, женщина обвела взглядом окруживших ее девушек (старшие-то давно свое нагадали и вновь пошли за столы), но никто не решался кинуть кольцо.

— Эредет, попробуй ты! — внезапно выдала Сирин.

Все взоры тут же обратились ко мне. Ой, чего это они? Я и гадать-то не собиралась.

— Ну смелей, давай же! — не унималась Благочестивая, алчно поглядывая на печатку.

Угу, только этого мне и не хватало: сейчас сниму подарок папа, а там венок дубовый. И что я тогда скажу?

— Да нет, мне что-то не хочется… Как-нибудь в другой раз… — пролепетала я, пытаясь выбраться из плотного кольца собравшихся.

Куда там!

— Другого раза может и не быть! — воскликнула Сирин.

— Вот именно! Ты и должна попробовать: я ведь с замужеством не спешу (мне и впрямь некуда спешить), а тебе в твоем странствии это очень нужно! — я принялась убеждать ее.

— Ну… ты так считаешь?.. — засомневалась Сирин.

— Считаю! — уверенно кивнула я.

Пожевав губу, что-то подсчитав в уме, Сирин вытащила из-за пазухи цепочку, на которой висело золотое кольцо с гравировкой — соль так и брызнула на языке (мда, что-то я расслабилась нынче). Хм, уж не жениха ли подарок. Ан нет, оказалось это материнское кольцо:

— Матушка подарила, когда десять лет исполнилось, — поведала Сирин и… бросила кольцо в чашу.

Шейна принялась водить руками над водой, что-то не то напевая, не то нашептывая.

— Смотри, девица, гляди внимательней, — голос гадалки вдруг стал ниже, сильнее. — Что видишь?

— Зубцы какие-то… — Сирин, нахмурив брови, смотрела в воду. — Нет, корона… Лента клубится… Сверкает что-то… Все, больше ничего не вижу.

— Что ж, и так многое разглядела, — уже нормальным голосом сказала Шейна.

— А все это… что значит? — широко распахнула глаза Сирин.

— Лента клубится — дорогая длинная, долгая предстоит. Сверкает — богатство возможно на пути найдешь. Корона… хм… Быть может, принца встретишь.