Книга P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов, страница 16 – Уинтер Реншоу

Думаю, он хочет похвастаться ею, и не могу отрицать, что она великолепна. Подтянутое тело бегуньи. Полные губы. Светлые волнистые волосы ниспадают на плечи и чуть-чуть не доходят до высокой груди.

Мой отец – человек неглупый. Я гадаю, тревожит ли его тот факт, что она явно трахается с ним лишь из-за его непомерного богатства.

Вероятно, ничуть не тревожит.

Я отхожу к следующему ряду полок и замираю на месте, увидев небольшую фотографию, на которой я стою вместе с отцом. Схватив снимок в серебряной рамке, я подношу его ближе к лицу и внимательно изучаю. Фотография кажется мне знакомой, несмотря на то, что я никогда в жизни не видел ее.

Должно быть, на тот момент мне было восемь лет. Или девять?

На моем тощем теле болтается бейсбольная форма – помню, у меня был одиннадцатый номер в команде, – а отец возвышается рядом со мной, обнимая меня одной рукой за плечи, и на его загорелом лице сияет гордая отеческая улыбка.

Тогда у него еще были волосы.

И неподдельный блеск в глазах.

И невероятно заразительный смех, совсем как у мамы.

Странно видеть его в джинсах и футболке, с пышной темной шевелюрой. Это почти как смотреть на незнакомца. Или на человека, который умер давным-давно. И в некотором смысле именно так и есть. Мужчины, изображенного на этом снимке, больше не существует.

Несмотря на то что у нас тогда не было ничего ценного – ни особняка, ни кучи роскошных импортных машин, ни водителей и охранников, ни ежегодного отдыха на Мальдивах и круизов на яхте – у нас было все, что нужно: мы были друг у друга.

– Ко-Джей, – голос отца эхом раскатывается по огромному кабинету, возвращая меня в настоящее. – Я не надеялся увидеть тебя сегодня.

Я отрываюсь от созерцания фотографии и расправляю плечи.

– Я так понимаю, ты принял решение? – спрашивает он, потом кашляет в сжатый кулак. Запах его одеколона – он пользуется этим одеколоном с пряным стариковским ароматом всю свою жизнь – наполняет мои легкие. На миг это возвращает меня обратно в прошлое, но я резким усилием выталкиваю себя обратно в реальность и тут замечаю на полке еще одну фотографию.

Он и моя мать.

На этом снимке они молоды – должно быть, фото было сделано еще до моего появления на свет. Волосы у матери длинные и гладкие, они расчесаны на прямой пробор. Огромные солнечные очки в стиле восьмидесятых годов наполовину закрывают ее прекрасное лицо, но видно, что она улыбается – точнее, смеется, приоткрыв рот, и смотрит на отца, который в этот момент корчит глупую физиономию.

Я не знаю, почему именно это фото, а не какое-то другое, стоит на полке у него в кабинете, почему отец столько десятилетий хранит такую фотографию… но я не собираюсь задавать таких вопросов.

Я не хочу, чтобы отец решил, будто в наших отношениях наступает потепление.

Мы еще не пришли к этому – и сомневаюсь, что когда-либо придем.

– Принял, – отвечаю я и добавляю: – Но не потому, что хочу этого.

Отец сжимает тонкие губы и кивает. Он знает. Знает, что загнал меня в угол угрозой продать компанию Самуэльсону – потому что спланировал все это с самого начала.

Он не улыбается, но гордость этой крошечной победой буквально сочится из всех пор его кожи.

– Очень рад слышать это, Ко-Джей. Я знаю, что это решение было для тебя нелегким, – говорит он, и голос его звучит невнятно, пока он не откашливается. – Но я полагаю…

Я уже собираюсь сказать ему, чтобы он избавил меня от выслушивания всей этой чепухи, но тут звонит его телефон. Отец поднимает палец, потом отходит к столу и нажимает кнопку.

– Да, Марта? – произносит он.

– Мисс Кин хотела бы поговорить с вами. Направить ее к вам? – спрашивает Марта.

Отец смотрит на часы.

– Я жду ее только через час. Попросите ее немного подождать.

Марта несколько секунд молчит, потом издает нервное хмыканье.

– Э-э… сэр, она говорит, что это срочно. И что разговор займет всего несколько секунд.

Отец вздыхает, прислонившись к столу.

– Ладно. Хорошо, направьте ее в мой кабинет. – Он завершает звонок, откупоривает бутылку Evian, стоящую на столе, и поворачивается ко мне. – Полагаю, тебе все равно так или иначе нужно познакомиться с твоей новой ассистенткой.

Секунду спустя двустворчатая дверь распахивается, и в кабинет входит вчерашняя миниатюрная брюнетка. Сегодня на ней строгое темно-синее платье и открытые туфли на невысоком каблуке, волосы уложены на темени в идеально гладкий узел.

– Аэрин, – говорит отец, в один момент преобразившись из ворчливого старика в дамского угодника. – Все в порядке? Марта сказала, что вам…

Достав белый конверт, она протягивает его моему отцу.

– Мне очень жаль, сэр, но я вынуждена отказаться от контракта.

Он переводит взгляд с нее на конверт и обратно, потом берет конверт в руки, но не спешит вскрывать. Насколько я знаю своего отца, он постарается отговорить ее от этого. Если он чего-то не желает, то никогда с этим не согласится.

– Не понимаю, – говорит он. В дыхании его отчетливо проявляется свистящий хрип. Отцу не нравится происходящее.

Стоя в углу, я наблюдаю, как передо мной разворачивается этот дурацкий спектакль. Она все еще не заметила меня, и я внимательно слушаю – мне интересно, какие доводы она выдвинет.

Мне все равно. Ассистентка мне совершенно не нужна.

– Мисс Кин, прежде чем мы продолжим, хочу напомнить вам, что отказ на этой стадии будет грубым нарушением контракта, – говорит мой отец, с усилием втягивая воздух в тощую грудь. – Если говорить точно – пункт о форс-мажоре.

– На самом деле, вчера вечером я еще раз внимательно прочла контракт, и в нем есть пункт, допускающий экстренный разрыв – случай неоправданного поведения и крупных нарушений. – Она держит руки по швам, но я не могу отвести взгляд от ее округлых ягодиц, плотно обтянутых тканью платья.

Отец хмыкает.

– Неоправданное поведение? Крупные нарушения? Вы проработали здесь всего один день. Не потрудитесь ли прояснить этот момент, мисс Кин? Потому что я, честно говоря, ничего не понимаю.

– Вчера между нами произошел… небольшой инцидент, – вмешиваюсь я. Мой отец – мастер вносить в договоры пункты и подпункты, и бедная девочка останется в крупном убытке, если хотя бы подумает разорвать дурацкое соглашение, которое она по глупости подписала.

Я не могу допустить этого.

Я, конечно, бессердечен, но не настолько.

Она резко разворачивается, ее прелестный ротик округляется, потом она резко сглатывает.

– Но все улажено, – добавляю я. – Не так ли, мисс Кин?

Я практически не знаю эту женщину и ничего ей не должен, но это не помешает мне обломать моему папочке-миллиардеру очередной хитрый план.