Онлайн книга «Рот, полный языков»
И тут что-то ткнулось мне в лодыжки. Я посмотрел вниз и увидел Плавника. Плавник – челорыб. Мы с ним давно знакомы, время от времени оказывали друг другу услуги. Этот парень принадлежал к секте плавильщиков, которая стремилась хоть отчасти искупить вину человечества в истреблении дельфинов. (По утверждениям сектантов, род людской не оправдан оттого, что впоследствии поголовье дельфинов в океанах и морях было восстановлено.) У Плавника руки были вплавлены в тело, ноги сварены друг с другом от паха и до пальцев. Носил он облегайку из серой скользкой ткани, которая обеспечивала организму нормальную жизнедеятельность и придавала Плавнику сходство с торпедой. Ездил на колесной тележке с питанием от батареек. – Привет, Плавник. Как твой метаболизм? – Бывает лучше. Я слышал, как ты с портье разговаривал… – А почему бы нам с тобой не подышать свежим воздухом? Я вышел, а Плавник выехал из «Копли». На улице было полно прохожих, никто не обращал на нас внимания. – Так что ты знаешь, а, Плавник? – Вчера я весь день пробултыхался в казино, надеялся раскрутить какого-нибудь везунчика на пожертвование для нашей церкви. И видел того типа, по чью душу ты сюда явился. Вот уж у кого не клевало! Он даже заговариваться начал, когда непруха пошла косяком. «Турбулентность, – говорит. – Это все турбулентность, шум и странные аттракторы. Никак не оседлать поток…» Если судить по этим словам, тропы тогда еще не заработали, или фон Бюлову было очень трудно контролировать новый поток данных. – Так-так, продолжай. – Когда он вконец проигрался, подошел ко мне. «Челорыб, – говорит, – мне нужна черная дурь. Кто в этом городе ею торгует?» – И ты его направил… – К клоачным крысам. А то к кому же? Я кивнул. Хорошая наводка. – Спасибо, Плавник. Я бы тебе руку пожал, если бы мог. – Рукопожатия – это человеческий шовинизм! Ты лучше позаботься, чтобы на счет церкви легли приличные башли. – Сделаю. До встречи, приятель. – Свободного тебе плавания. Я вернулся и забрал из хлева Хомяка, дал чаевые девчонке-скотнице. – Спасибо, сэр, рад видеть вас вновь, сэр, я очень терпеливо ждал, сэр… – Хомяк, заткнись! – Слушаюсь, сэр. И мы пошли искать клоачных крыс. За минувшие полвека Бостон подвергся десятку бандитских нашествий. Сначала, в восьмидесятых и девяностых, приходили «чистокровники» и «слабаки» из Лос-Анджелеса, потом явились «гонконгские клещи», когда этот свободный порт резко покраснел. Их сменяли камбоджийцы, испанцы, колумбийцы, новошотландцы, браззи, ямайцы… Период правления каждой шайки был недолог и заканчивался резней, а переходящий приз – Бостон – доставался новым победителям. Но в конце концов стереотип иноземных нашествий был сломан двумя факторами: образованием Североамериканского Союза и победой тропов и других синтетических биоактивных веществ над органическими наркотиками. САС поставил на своих границах железный занавес, зарубежным конкурентам не было ходу на его территорию. Селевый поток легальных нейротропинов хлынул в школы и на улицы, и вскоре появилась целая армия юных биобрухо с домашними аминошинковками и хромоварками, и они создали уже незаконные тропы и строберы. Образовавшиеся специфические ниши были заполнены разными шайками, войны за передел сфер влияния были редкими и незначительными, общественный порядок не нарушался, и власти в большинстве случаев глядели на «шалости» молодежи сквозь пальцы. В целом сеть распространения синтетиков имела хаотичную структуру, вычленить строгую иерархию было невозможно, но все же отдельные банды обладали неоспоримо высоким статусом. И одну из первых позиций списка занимали генералисты клоачные крысы. К-крысы жили в лабиринте заброшенных труб, по которым сливались отходы в ядовитую бухту. Когда весь город переоснастили грязекомпостирующей техникой, в старой клоаке отпала надобность. С тех пор то и дело кто-нибудь ставил вопрос о ее демонтаже, но в бюджете метроплекса не находилось средств на подобную «косметику». На шею пролилась холодная вода – как будто меня погладил зомби. Я стоял по щиколотку в мерзкой жиже. Хомяк дрожал, но не от холода. Нас окружали крысы, освещенные моим фонарем. Все они подверглись стоматологическим усовершенствованиям, за что их и прозвали крысами. А в остальном – обычная разношерстная шайка, каких полно. – Что, фраер, захотелось крысиным ядом ширнуться? – Нет уж, спасибо. Нельзя ли повидать Цуму-Пуму? – Пума у нас кореш деловой, с кем попало не базарит. – Мы с ним знакомы. Агрессивности у крыс поубавилось. – А что за дело-то у тебя? Объяснил. – Жди здесь. Я ждал. Крысы присматривали за мной. Один типчик грыз что-то вроде человеческого бедра. Хомяка по-прежнему трясло. – Успокойся. Пока я рядом, никто тебя не обидит. – Не могу справиться с собой, сэр. Это нехорошие люди. Крысы услышали и захихикали. Вернулся тот, с кем я говорил. – Пума тебя примет. Из лабиринта труб мы выбрались под большой купол, помещение было завалено пожитками – гнездо крыс, понял я. Меня подвели к двери в личные покои Пумы. Мы с Хомяком дальше шагали без сопровождения. Цума-Пума возлежал на груде подушек, облаченный в доспехи из эластичного пьезопластика, с эффекторами, соединенными с электрохимической биосистемой организма. На шее, запястьях и лодыжках пьезопластик был покрыт рыжевато-коричневой шерстью. Лицо не было закрыто. Рядом сидела домашняя любимица – модель Зеленая Канарейка, оглаживала перышки. Когда мы вошли, она испустила пронзительную трель. – Привет, корешок, давно не виделись, – сказал Пума. – С тех пор, как я спас твой хвост от «мозговых костей». – Пума рассмеялся. – Хотя это только моя версия. – Которую ты всем выдаешь за стопроцентно правдивую. А я не разбиваю ее в пух и прах, и, стало быть, ты мне должен услугу. – Смотря какой величины тебе требуется услуга. – У тебя сегодня был клиент. – Я описал фон Бюлова. – Что ему понадобилось? – Прости, чувачок, но этого я тебе не скажу. Сам знаешь, все наши сделки – коммерческая тайна. Если будем, хе-хе, крысятничать, к нам перестанут ходить. – За эти стены ничего не выйдет, ты же знаешь, – возразил я. Но Пума оставался непреклонен: – Извини. Может, чем другим смогу помочь? Я сдернул с бедра шокер. Пума расхохотался. – Зачем тебе эта игрушка? Хочешь меня вырубить? Тогда я и подавно ничего не скажу. Я прицелился ему в грудь и нажал на спуск. Стрелка впилась в доспех и сразу выпустила микрокрючки. |