Книга Ветренное счастье, страница 32 – Ольга Дремова

— Давай обойдёмся без сцен, на нас люди смотрят, — аккуратно отцепив пальцы Полины от плаща, Горлов поправил галстук и, поведя шеей, будто проверяя, не жмёт ли воротник, сверху вниз посмотрел на дочь.

— Ты пошутил? — ошарашенная, Полина без сопротивления опустила руки вдоль тела и растерянно посмотрела на отца. — Ты ведь не можешь жениться.

— Почему ты так решила? — седая бровь генерала медленно поползла вверх.

— Хотя бы потому, что ты до сих пор хранишь память о своей покойной жене, — постепенно приходя в себя, Полина обретала свой прежний апломб.

— А кто тебе сказал, что, женившись, я перестану её хранить? — правая бровь Горлова достигла своего верхнего предела и, изломавшись, приняла очертание крыла птицы. — Скажи мне на милость, что мне мешает помнить об одной и одновременно жениться на другой?

— Но ты же однолюб! — Полина даже не старалась скрыть своего изумления.

— Это ты так решила? — в голосе генерала послышалась плохо скрываемая ирония.

— Ты надо мной смеёшься? — отказываясь верить в происходящее, Поля капризно оттопырила нижнюю губку.

— Да нет, мой ангел, я говорю вполне серьёзно, — Артемий Николаевич привычным жестом поправил чёлку. — Какие уж тут шутки?

— Замеча-а-ательно! — гневно дёрнув ноздрями, Поля вскинула точёный подбородочек. — Значит, ты женишься… А обо мне ты подумал?

— А почему я должен о тебе думать? Ты часто обо мне думаешь? — спокойно спросил Горлов, не дрогнув ни единым мускулом.

— Но перед смертью ты пообещал матери, что станешь обо мне заботиться. Как же быть с этим? — в голосе Поли проскользнули язвительные нотки.

— Разве я нарушил своё обещание? — уголки губ Горлова опустились. — По-моему, я выполнил всё, что пообещал, и даже с лихвой. После смерти Ларочки я только и делал, что денно и нощно заботился о тебе, не жалея сил. Теперь, слава богу, ты выросла, не грудной младенец, и в свои двадцать пять вполне способна позаботиться о себе сама.

— Ты что, задумал лишить меня наследства? — особенно не вдумываясь в смысл произносимого, брякнула она.

— А что, у нас в семье скоро намечаются похороны? — последнее слово Горлов произнёс с особенным нажимом.

— Прекрати ёрничать! — в густо-голубых глазах Полины появилось злое отчаяние, и в ту же минуту, словно издеваясь над её несчастьем, проклятущий громкоговоритель плюнул парой дребезжащих аккордов и, проникая в каждый уголок парка, истошно заголосил:

Инстинкт самосохранения придал Горловой новых сил, и она, гневно полыхнув глазами, остановила на отце укоризненный взгляд.

— Какая женитьба? Одумайся, тебе скоро семьдесят, в таком возрасте люди присматривают себе подходящее местечко на кладбище, а ты — под венец!

— Весьма признателен тебе за ценный совет, — приложив руку к груди, Горлов повернулся к дочери и, изогнувшись в изящном полупоклоне, манерно прикрыл глаза. — Даже не знаю, что бы я делал, если бы не твоя дочерняя забота.

— Хорош отец, нечего сказать… — Полина, подцепив рантом полуботинка опавший кленовый лист, сбросила его с дорожки на землю, и из её груди вырвался неподдельно горестный вздох. — Лихо ты со мной, папочка, лихо… Променять бедную, беззащитную дочку на пройдоху, гоняющуюся за генеральскими погонами! — в глазах Поли появилась артистическая боль.

— Это кто тут беззащитный? Это ты беззащитная? Да если тебе нужно, ты без лопатки и грабелек в одиночку пророешь туннель от одного полюса к другому!

Не удержавшись, Артемий Николаевич громко рассмеялся, и из уголков его глаз к вискам брызнули острые стрелки частых морщин. Нервы Полины были натянуты, как струна. Наверное, если бы вопрос, о котором шла речь, не касался её так близко, она бы, не думая, немедленно развернулась и ушла прочь, но сейчас на кону была её жизнь, поэтому, молча проглотив обиду, она только крепче сжала зубы, и её глаза, сузившись, превратились в две злые щели.

— Значит, ты решил жениться, а там хоть не рассветай? — процедила она сквозь зубы. — А если твоя престарелая невеста окажется элементарной авантюристкой, тогда что? Об этом ты не подумал? Как мы будем жить, если она обчистит тебя, как липку, до последней нитки?

— Мы? Отчего ты решила, что я по-прежнему намерен содержать такую бездельницу, как ты? — при последних словах лицо Полины вытянулось и, покрываясь красными пятнами, приняло беспомощно-испуганное выражение.

— Ты что, совсем хочешь лишить меня своей родительской заботы? — по-детски потерянно пролепетала она, и её губы жалко задрожали.

— Почему же совсем? — усмехнулся Горлов. — На день рождения, Новый год и Восьмое марта мы с твоей новой мамой будем посылать тебе почтовые карточки с трогательными стариковскими поздравлениями.

— И это… всё? — не поверила своим ушам Поля.

— А что ещё ты хочешь от стариков, которым уже давно пора приискивать себе место за кладбищенской оградой? — иронично вскинул брови Горлов.

— А на что я буду жить? — ощущая, как земля начала уплывать у неё из-под ног, Полина невольно вцепилась в руку отца.

— А на что живут все остальные? — вопросом на вопрос ответил он. — Ты никогда не задумывалась, откуда все остальные берут денежки? Они работают, и за это государство выплачивает им заработную плату.

— Но я — не остальная, я твоя дочь! — со злостью проговорила она. — Я никогда в жизни не работала, я даже не знаю, как это делается!

— Вот заодно и узнаешь, не всю же жизнь тебе быть тунеядкой, — никак не реагируя на её тон, спокойно произнёс он.

— Я знаю, это всё она… — внезапно глаза Полины сверкнули нехорошим блеском. — Это она, гадюка подколодная, сам бы ты никогда на такое не решился! Кто она, говори сейчас же, я хочу знать!

— Ты свою прыть поубавь, а то как бы кондрашка не хватила, — жёстко сказал генерал, и впервые за время разговора на его лицо набежала тень.

— Может, ты мне прикажешь броситься ей в ноги? — от напряжения на лице Полины выступил пот.

— Если будет надо — бросишься, — холодно отрезал тот.

— Даже так?! — от обиды сердце Полины бешено заколотилось.

— Даже так.

— Оригинально ты приглашаешь на свадьбу, папочка, — побелевшие губы Полины растянулись в беспомощной улыбке.

— Я тебя пока никуда не приглашал, — Артемий Николаевич смерил дочь неприязненным взглядом с головы до ног.

— А я и не нуждаюсь в твоём приглашении, — скривив безразличную гримасу, Полина нарочито дёрнула плечами. — Если ты считаешь, что я сплю и вижу встретиться со старой грымзой, на которую ты променял маму, то глубоко заблуждаешься. По большому счёту, мне наплевать и на неё, и на тебя, и на вас вместе взятых. Вы мне оба противны, несчастные старики, решившие поиграться в любовь!