Книга Саламандра, страница 19 – Елена Никитина

— Я так понимаю, что меня сюда привели для развития комплексов неполноценности, — укоризненно произнесла я себе под нос, жадно разглядывая эталон женского совершенства. — А то у меня своих мало! Ты не говорил, что я у тебя не первая жена.

— Это Вальсия, жена Правителя Подземного Царства, — кратко пояснил мне Полоз.

Угу, можно подумать, что мне от этого легче, глазки-то она не своему законному мужу сейчас строит. А собственно, мне-то какое дело?

Красотка плавной скользящей походкой подошла к нам и грациозно поклонилась в пояс, отчего полупрозрачный намек на одежду колыхнулся, и мое восхищение ее неземным совершенством колючим комком застряло где-то в горле. По всей спине этой наглой соблазнительницы тянулся отвратительный кожистый гребень, причем каждый отдельный гребешок оканчивался острым крючковатым шипом, не удивлюсь, если ядовитым. Интересно, она ими за гардины и занавески не цепляется? Ее красота спереди сочеталась с этим уродским частоколом сзади, как невесомые полупрозрачные облака с болотной жижей. И ведь женился же кто-то на ней, пусть и сам Правитель Преисподней. Хотя он уже, наверное, и не к такому привык. А что? Очень экзотично, с одной стороны, а если не подходить с тылу, то и вообще можно ничего не заметить.

Вальсия выпрямилась и удивленно пошарила глазами по сторонам, не зная, что делать дальше с хлебом-солью.

— А где же твоя молодая жена, Великий? — Ее голос оказался скрипучим и неприятным, как несмазанная дверь в пыльном чулане, и плохо сочетался с внешностью (той, что спереди). Нет, не стать ей никогда совершенством. Я лучше, у меня хоть лишних отростков нет. Когда я в человеческом обличье, естественно.

— Молодая жена? — с уже привычным для меня равнодушием переспросил Полоз. — А она здесь!

Я на всякий случай скрылась от греха подальше в глубинах кармана, но тут последовал командный голос Владыки:

— Саламандра, вылезай! И не строй из себя оскорбленную невинность!

Если он думал, что я испугаюсь, то он ошибся — я была в ужасе, готовая уже провести всю оставшуюся жизнь в моем скромном карманном убежище. Но тем не менее терять связь с внешним миром не собиралась. Маленькую дырочку в ткани проковырять было делом пары мгновений.

Вальсия вопросительно посмотрела на Полоза, а потом вдруг уставилась куда-то дальше, за его спину. Глаза мисс-местами-совершенства округлились, губки медленно приоткрылись, обнажив острые акульи зубки, а нежный изгиб подбородка плавно поплыл по направлению к полу.

— Полоз, я не пойму — ты женился или вышел замуж? — потрясенно проскрипела она, не отводя взгляда от пространства за нашими спинами.

Я начала биться в истерических конвульсиях, успешно изображая бешеное сердцебиение моего муженька. За меня явно приняли кого-то другого. Вот только бы в полный голос не расхохотаться, чтобы не нарушить конспирацию. Когда еще так изощренно кто-нибудь над ним поиздевается?

— Что ты имеешь в виду, Вальсия? — гневно нахмурил брови Владыка. — Ты, кажется, опять начинаешь заговариваться!

— А разве это не Саламандра? — Она похлопала длинными ресницами и указала глазами в глубину коридора.

Владыка и Полоз резко обернулись. Я тоже не могла себе позволить пропустить намечающееся представление и поспешно высунула голову из ставшего таким родным кармана.

Сзади нас стоял здоровенный детина из разряда классических богатырей, при полном воинском параде и с громадной шипастой палицей в руках, которой он поигрывал, словно младенец погремушкой. Маленькие свинячьи глазки выражали только полное отсутствие каких-либо зачатков разума, зато так и гуляющие мускулы указывали на наличие такой силы, при которой отсутствие ума можно было даже и не считать недостатком.

— Ну и вкусы у тебя, милый! — прыснула я, разглядывая очередную невидаль. — Извращенец!

Полоз скрипнул зубами, но промолчал.

— Вальсия, ты слишком редко поднимаешься на поверхность, — излишне холодно сказал Владыка, снова поворачиваясь к сомнительной красотке. — Это Давид, очередной богатырь, за золотом владыческим пришедший, а по незнанию в зачарованную комнату попал.

Вальсия сразу поскучнела и потеряла интерес к безумному богатырю.

— Ну а хлебом-солью-то кого потчевать? — тупо поинтересовалась она. — Невеста-то где? Мы же ждем.

— Да вот она, ее и потчуй! — Полоз ловко выдернул меня из кармана двумя пальцами, я даже пикнуть не успела, и плюхнул прямо на каравай.

Не знаю, кто из нас испугался больше — я или Вальсия, но завизжали мы одновременно и на удивление очень слаженно. Мои высокие ноты неплохо сочетались с ее скрипучестью, а круглый зал потрясающе передавал все оттенки голосовых тональностей нашего дуэта.

Но одним визгом-скрипом Вальсия не ограничилась. Издав особенно высокую ноту (Полоз с Владыкой даже уши зажали), она просто швырнула блюдо с караваем (и со мной соответственно) на пол, а сама отпрыгнула в сторону. Подушечку, ну или сенца, на худой конец, подложить мне никто не удосужился, поэтому я очень ощутимо приложилась всем тельцем к мраморной мозаике, рисунок которой теперь навсегда запечатлелся в моем сознании. Никогда его не забуду!

Каравай, если и был когда-то свежим, то очень давно, наверное, с ним же еще бабку моего муженька на свадебке встречали, а потому корочка, да и все остальное, подозреваю, тоже, по твердости могла сравниться разве что с алмазом. И вот этот практически окаменевший кругляш, совершив вокруг меня круг почета, плюхнулся на мой многострадальный хвост всей своей бесчувственной черствостью, а сверху в виде свадебного головного убора рухнула вывалившаяся солонка, засыпав меня солью с ног до головы. Оригинально у них тут молодоженов встречают!

— Офонарели совсем?! — истошно заверещала я, отплевываясь от соли и пытаясь безуспешно выдернуть хвост из-под каравая. — Меня уже роняли сегодня! Сколько же можно?

— И это твоя жена? — сложив холеные ручки на груди, с ужасом проскрипела Вальсия и подняла сочувственный взгляд на Полоза. — Бедный…

— Нет, я его вдова! — вякнула я, стряхивая с себя соленую гадость. — По материнской линии.

В ней ума, как красоты сзади!

— Не обращай внимания, Вальсия. — Мой муженек поднял меня и довольно грубо отряхнул, как подушку с послеобеденными крошками. — Это последствия падений.

— Ох, смотри, как бы эти последствия на тебе не сказались, — прошипела я и не удержалась — цапнула его за палец. Пусть знает, что со мной шутки плохи.

— Бедная… — протянула сомнительная красотка, приближаясь к нам на опасно близкое расстояние. — А говорили, что на человека похожа…

Она бы уж определилась, кого ей больше жалко — меня или Полоза, а то так на всех сочувствия не напасется. Да и в зеркало посмотреться не мешало бы, а то ишь, жалельщица выискалась.

— Это еще неизвестно, кто из нас бедный, — процедил Полоз, тряся укушенной конечностью, но мстить мне за этот акт членовредительства пока не торопился. Наверное, копил все обиды для вымещения зла с глазу на глаз. Представляю, что мне предстоит в ближайшем будущем. Плакала моя первая брачная ночь…