Книга Велесова ночь, страница 33 – Лариса Капелле

Перед глазами Анны в загадочном хороводе кружились все участники представления. Она была бессловесным зрителем, на глазах которого разворачивалась извечная человеческая трагедия. И один из них, если не несколько, были убийцами. И мотивы были одни и те же: власть, деньги, месть, страх разоблачения, зависть, ревность… Оставалось только выбрать. Она вздохнула, поправила выбившийся из-под платка локон и продолжила дорогу. Во всяком случае Аристотеля Фиорованти теперь она могла сбросить со счетов.

– Боярыня Анна! – окликнули ее.

Анна обернулась и наткнулась глазами на возвышающуюся над толпой улыбающуюся физиономию Матвея Никитина. Она остановилась, ожидая, пока купец протиснется через бурлящую толпу. Эта встреча была как нельзя кстати. Зверь бежал на ловца.

– Рад вас видеть, боярыня, – поклонился купец.

Анна улыбнулась и поклонилась в ответ.

– Никак из Лыковского стола? – прямо спросил Никитин.

– А вы туда направляетесь?

– Туда, – подтвердил Никитин, взгляд его светлых глаз стал странным.

– А вы давно Мельникова знаете, Матвей?

– С тех пор как Лыкова поставили столом в приказе Большой казны заведовать.

– То есть он с самого начала вместе с Лыковым работает?

– Не вместе, а вместо, – поправил ее Никитин и весело улыбнулся. Его глаза заискрились, и Анна подумала, что Никитин был очень симпатичным мужчиной и не старым вовсе, и сама же себе удивилась и еще возмутилась собственным легкомыслием. Еще чего не хватало, засматриваться на купца! Поэтому ответила как-можно строже.

– Что значит вместо?

– А то и значит, что Лыков так в приказе, для красоты и для родовитости заседает, да только всем известно, что если дело надо какое решить, то к Ивану. Как Мельников решит так оно и будет!

«Как Мельников решит, так оно и будет», – повторила про себя Анна, поразмышляла с минутку и спросила:

– Тогда какой интерес у Мельникова Лыкову подсоблять?

Никитин усмехнулся:

– Хороший вопрос, боярыня, только кто Мельникову власть-то одному даст, у Лыкова имя, положение, родословная в три локтя длинной, а Мельников – без роду без племени?

– Только ли это? Не уверена, – размышляла вслух Анна. – Посмотрите вокруг, сколько безродных чины и почести получают, из грязи в князи туча народу лезет!

Никитин откинул голову и захохотал

– Это вы на меня, боярыня, намекаете!

Слишком поздно она поняла собственную оплошность, и щеки у обычно бледной Анны стали пунцовыми. Матвей бросил на нее понимающий взгляд и добавил:

– Да не бойтесь, я не из обидчивых, что ж и говорить, время такое, Москва вперед как лихой жеребец рвется, упускать такую удачу грех, вот и карабкаемся, милостивая сударыня, как можем, извиняйте!

– Это уж вы меня извините, – торопливо произнесла боярыня и отвела глаза. Ее взгляд упал на давешнюю нищенку с двумя детьми, которая беспомощно жалась у края паперти. Сердце вновь сжалось при виде почерневшего от горя и нужды лица, жалких лохмотьев, еле прикрывающих гноящиеся на теле язвы.

– Несчастная! Откуда столько горя людского? – прошептала Анна, рука сама собой полезла за монетами в кошель на поясе. Купец проследил за ее взглядом и усмехнувшись заметил:

– Оставьте ваши деньги при себе. Это фальшивка. Подумать только, что можно сделать со смесью соли, краски, поташа и крови свиньи!

– Что-о!? – у Анна от удивления округлились глаза, – эти язвы самые настоящие! Не может это быть фальшивкой.

– Очень даже может быть. Присмотритесь внимательнее к детям. Они вполне упитанны, и если не принимать во внимание измазанное золой лицо, явно нарисованные краской синяки и рубцы, то видно, что никакой особенной нужды не испытывают. Я человек торговый, верю только тому, что вижу, – усмехнулся Никитин, – а теперь разрешите откланяться, дело у меня к Мельникову срочное…

Купец, попрощавшись, продолжил свою дорогу, а Анна остановилась поодаль, спрятавшись за стволом столетней липы. Она торжествовала, и уныние как рукой сняло. В этот раз она выведет на чистую воду Василисиного певчего. Ради такого удовольствия часов она не считала. Впрочем, Осип не заставил себя долго ждать. Он вышел из церкви, внимательно огляделся вокруг и прямиком направился к вдове. Подошел и что-то прошептал на ухо. Вдова тут же встала, позвала ребятишек и направилась вполне нормальной походкой в сторону Дмитровской дороги. Тем же манером Осип подошел к трем нищим, и те, не теряя даром времени, также резво отправились восвояси. Во всяком случае, для убогих калек она шагали так быстро, что здоровому за ними было не угнаться. Осип довольно потер руки и направился было к трактиру, но в этот момент перед ним выросла фигура Анны.

– Здравствуйте, любезный, узнали ли вы меня? – ласково начала она.

– Как же не узнать, боярыня Анна! И вам здравствуйте, – елейно проворковал он, но глаза забегали.

– Так же продолжаете нищим да болезным помогать?

– Только о них и печалуюсь, да и им надеяться больше не на кого, – Осип явно торопился и еле удерживал себя на месте.

– Вы торопитесь? Если задерживаю, то не обессудьте, – Анна была самой вежливостью.

– Да нет, боярыня, нам, простым людям, всегда за честь ваше внимание, – несколько занервничал Осип, явно чувствуя подвох.

– А раз вам мое внимание в честь, тогда и то, что вам скажу, выполните от начала и до конца, – уже другим, жестким тоном продолжила Анна. – Для начала вы вернете Василисе все, что у нее выманили. А потом вместе со своей бандой поддельных нищих исчезнете из Москвы. Иначе покоя я вам не дам во всей Московии.

– Я не понимаю, о чем вы это! – Осип попытался было изобразить оскорбленную невинность.

– Расчудесно все вы понимаете, мошенник! Выбирайте – или вы возвращаете все деньги моей служанке, или распрощаетесь с волей надолго. Сбежать попробуете, я завтра же по вашим следам кремлевских стражников пошлю, а там и до кремлевских подвалов рукой подать.

Услышав про кремлевские подвалы Осип вздрогнул и побелел. Искусство кремлевских палачей было всем хорошо известно. И никому, ни отъявленному татю, ни бывалому офене, ни мелкому воришке, ни самому ловкому плуту не хотелось попадаться в их руки. А кремлевские стражники любого самого хитрого и опытного разбойника могли выследить, схватить и доставить в руки судьи Великого князя. А по дороге могли с пленником потешится, зря что ли по болотам и по лесам выискивали лихого человека. Слухи про них ходили разные, да только все одно – стоило о них заговорить, как зачастую самый отъявленный злодей бледнел и становился шелковым. Что и произошло. Осип часто-часто закивал головой, тараторя, что непременно сейчас же все деньги Василисе вернет, и завтра следа его не будет.

Анна не удивилась, когда, вернувшись, застала свою служанку в величайшем недоумении рассматривающую туго набитый кошель.