Онлайн книга «Убрать слепого»
Внизу по улице проезжали автомобили и торопились по своим делам озабоченные пешеходы – никто даже не поднял головы туда, где сейчас умирали перепуганные, ничего не понимающие люди. Это объяснялось просто: Зернов отчетливо видел толстые трубы глушителей, навинченные на каждый ствол. Со своего места он насчитал восемь трупов, хотя был уверен, что это далеко не все. Пленка в аппарате кончилась одновременно с завершением бойни. Трясущимися руками Зернов сменил кассету и взял аппарат наизготовку, надеясь заснять момент отбытия банды, но из подъезда так никто и не появился – видимо, убийцы ушли через черный ход, бросив блестящий «крайслер» на произвол судьбы. «Гриша Бражник мне за эту пленочку задницу в кровь расцелует», – подумал Зернов и резко перегнулся пополам. Его стошнило на кафельную плитку пола, после чего в голове немного прояснилось, хотя вспоротый живот и высоко обнажившиеся ноги молоденькой секретарши продолжали неотступно маячить перед глазами наряду с другими, не менее живописными картинками. Нарочито медленно, стараясь унять крупную дрожь в руках, журналист Зернов сложил в кофр свою аппаратуру и, больше уже не сдерживаясь, сломя голову бросился вниз по лестнице. – Ты понимаешь, что ты мне принес, блаженный? – спросил следователь городской прокуратуры Григорий Бражник, с отвращением отодвигая от себя неопрятно разъехавшуюся пачку фотографий. Фотографии были цветные, глянцевые, очень четкие и подробные – честно говоря, Бражник предпочел бы, чтобы подробностей было поменьше, поскольку туалет располагался в дальнем конце коридора. – А что такое? – немного агрессивно спросил Зернов, застегивая сгоряча расстегнутую куртку – в угловом кабинетике Бражника вполне можно было открывать филиал медвытрезвителя, и красновато тлеющий в углу обогреватель ничуть не влиял на температуру в помещении, которая медленно, но уверенно клонилась к минусовой. – А что это у тебя в кабинете такой колотун? – Колотун… – рассеянно повторил Бражник, снова беря в руки верхнюю фотографию, на которой крупным планом была изображена петрищевская секретарша в падении. – В самом деле, почему? Красивая девочка, – сказал он, кладя фотографию на место. – Жалко. – Это все, что ты можешь сказать? – спросил Зернов. – Ага, – как-то безучастно подтвердил Бражник. – Все. – Ну, знаешь, – Зернов даже задохнулся от возмущения. – Я, конечно, понимаю, что это расследование немного опаснее, чем дознание по поводу недостачи полутора килограммов чайной колбасы в каком-нибудь гастрономе… – Уймись, – сказал ему Бражник, – и послушай меня. Шурша целлофаном, он вынул из пачки кривую, смятую сигарету и с видимым отвращением прикурил от рефлектора, рискуя подпалить свою разбойничью бороду. – Ну? – непримиримо спросил Зернов. – Хрен гну. Выпить хочешь? – неожиданно спросил Бражник. – Да пошел ты… Впрочем, давай. Бражник нырнул под стол, покопался в тумбе, звеня стеклом и по-стариковски покряхтывая, выставил перед Зерновым початую бутылку водки и два стакана. – Так-то ты бережешь мирный сон россиян? – укоризненно спросил Зернов. – Беречь сон россиян – работа нашей доблестной ментовки, – огрызнулся Бражник, наполняя стаканы. – Давай выпьем за то, чтобы каждый из нас как следует выполнял свою собственную работу и не совался без спросу в чужой огород. Зернов замер, не донеся стакан до рта. – Гриша, – сказал он, – мне не нравится этот тост. – Не нравится этот – скажи другой, – покладисто согласился Бражник. – Только давай, ради бога, выпьем и оставим этот бесполезный разговор. Зернов со стуком поставил стакан на стол. – Почему же это он бесполезный? – сдерживая гнев, спросил он. – А нельзя ли без демонстраций? – скривился Бражник. – Ну, чего ты привязался? Ты же сам говорил, что Петрищев – сволочь. Туда ему и дорога. Он проглотил водку, даже не поморщившись, как воду, и тут же налил себе снова. – Ну, – спросил он, – ты пить-то будешь? – Гриша, – сказал Зернов, – что с тобой? На этих фотографиях восемь трупов, то есть на семь больше, чем я хотел бы видеть, даже если бы желал Петрищеву смерти. Я понятия не имею, сколько их там на самом деле… – Четырнадцать, – внимательно разглядывая покрытый узором трещин, отсыревший потолок, сказал Бражник. – Что? Так ты что же, в курсе? – А ты что думал? Тоже мне, Нат Пинкертон… – Тогда я не понимаю, – в запальчивости Зернов опрокинул в себя стакан и мучительно закашлялся – как видно, водка попала не в то горло. – Не понимаю, – просипел он сквозь кашель, – ведь я же принес тебе материалы, доказательства по этому делу… – Материалы, – скривился Бражник, – доказательства… Да пойми ты, голова еловая, что доказательства есть, а дела нету! – Как это? – удивился Зернов, разом переставая кашлять. – А вот так. Банк закрыт на ревизию в связи с обнаруженными нарушениями в делопроизводстве. Президент правления и некоторые сотрудники банка задержаны для дачи показаний. Никакой стрельбы и никаких трупов там и в помине не было. Ты меня понял? – КГБ, – с отвращением сказал Зернов. – Не КГБ, а ФСБ, – поправил Бражник, старательно глядя в сторону. – ГПУ, – процедил сквозь зубы журналист. – НКВД. Дефензива. Гестапо, мать-перемать.., инквизиторы хреновы… – Именно, – кивнул Бражник. – Поэтому уничтожь фотографии и негативы и держись в стороне от всего этого дерьма. – Сука, – сказал ему Зернов. – Возможно, – равнодушно согласился Бражник. Зернов вдруг перегнулся через стол и, схватив фотографии, сунул всю пачку под нос приятелю. – Ты посмотри на это! – срывающимся голосом выкрикнул он. – Посмотри! Почти все эти люди ни в чем не были виноваты! Ты понимаешь – ни в чем! Неужели ты позволишь замять это дело? – Не ори! – крикнул Бражник и грохнул кулаком по столу. – Думаешь, у тебя одного совесть есть? Только у меня, помимо совести, есть еще и семья… И инстинкт самосохранения, между прочим! – Это так серьезно? – тихо спросил Зернов. – Ты что, дурак? – остывая, пожал плечами Бражник. – Ты собственные фотографии видел? Чем ты лучше тех, кто на них изображен? Они немного помолчали, ожесточенно дымя сигаретами и избегая встречаться взглядами. Бражник раздавил окурок в пепельнице, поскреб бороду и, взяв фотографии со стола, сбил их в аккуратную пачку. – Ты это кому-нибудь показывал? – спросил он. Зернов отрицательно покачал головой. – Говорил кому-нибудь? – Только паре человек у себя в редакции. |