Книга Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход, страница 73 – Дмитрий Ольшанский

Решив это дело, визирь вернулся к государственным заботам. Вновь одержав верх в борьбе за власть, нужно было заботиться, чтобы эту власть удержать. Впереди у Халиля было еще очень много работы.

* * *

Наступил май. Солнце уже вырвалось на волю, заключая Эдирне в свои нежные объятия. Теплые лучи струились во все уголки султанского дворца, заставляя придворных искать уединения в спасительной прохладе.

Визирь нервно бродил по душной комнате в ожидании новостей и даже вздрогнул, когда в дверь постучали.

– Для вас письмо, господин, – подобострастно сказал евнух, протягивая свиток.

Халиль быстро пробежал глазами по тексту и улыбнулся. События складывались в его пользу. После двух месяцев переговоров Владислав обещал направить послов для обсуждения условий мирного договора, а также согласился на обмен пленными. Визирь надеялся, что Махмуд будет возвращен домой в числе первых.

Халиль не обманулся в своих надеждах. Польский король сдержал свое слово, и вскоре в Эдирне прибыла целая делегация, состоящая из послов, солдат и бывших турецких узников. Султан повелел оказать гостям самый радушный прием, однако сам встречать процессию не вышел, поручив это дело визирю.

Халиль поспешил к городским воротам. Навстречу ему двигался поток людей в разномастных одеяниях, по бокам этого шествия ехали закованные в латы западные рыцари с развевающимися знаменами и хоругвями в руках. Визирь начал вглядываться – не промелькнут ли где-нибудь знакомые черты его брата?

И вот среди толпы он узнал знакомое лицо. Махмуд ехал верхом на породистом вороном скакуне, облаченный в дорогие доспехи, а на бедре его красовался клинок в изукрашенных золотом и самоцветами ножнах. Заметив визиря, Махмуд спрыгнул с коня, и братья поспешили заключить друг друга в объятия.

– Вечером расскажешь мне обо всем, – негромко шепнул Халиль.

– Непременно, – ответил Махмуд. – Думаю, что и султану будет полезно услышать мой рассказ.

Визирь кивнул, и они распрощались до вечера.

* * *

Едва прием послов был завершен, Халиль поспешил к султану. Ему хотелось рассказать о приезде брата, однако, войдя в покои повелителя, он понял, что опоздал – Махмуд был уже здесь.

– Проходи, Халиль, – сказал Мурад. – Твой брат поведал мне много интересного. Похоже, в плену он времени даром не терял.

Султан повернул голову к стоявшему напротив трона Махмуду:

– Продолжай, – приказал он.

Халиль слушал подробный рассказ своего брата обо всем, что с ним случилось во время битвы в ущелье, как он попал в плен и о своей жизни там. Едва Махмуд закончил, султан спросил визиря:

– Ты же всегда доверял своему брату, Халиль?

– Конечно, – не раздумывая ответил тот.

– В таком случае мы с тобой совершили серьезную ошибку, – произнес султан.

– Простите, я не понимаю…

– Я говорю о Турахане. Мы обвинили его в том, чего он не совершал.

Халилю не понравился тон повелителя, ведь это именно он подговорил султана заключить полководца в темницу.

– Во всей этой истории еще надо разобраться, повелитель, – поспешно сказал визирь. – Мы ведь знаем далеко не все.

Мурад посмотрел в глаза Халилю, и того пробрал холод.

– Это можно легко исправить.

Кликнув слугу, султан приказал:

– Немедленно приведите сюда Турахана и разыщите Касыма-пашу, пусть тоже явится.

– Турахан здесь? – Халиль недоуменно посмотрел на Мурада, но тот не стал отвечать визирю, а вместо этого обратился к Махмуду:

– Ступай в соседнюю комнату. Ты услышишь каждое сказанное здесь слово и сам определишь, кто говорит правду, а кто лжет.

Через какое-то время оба полководца предстали перед падишахом. После трех месяцев заключения Турахан выглядел весьма опрятно, видимо, условия его содержания были более чем мягкими.

– А теперь я хочу, чтобы каждый из вас вновь рассказал, что произошло в том ущелье, – приказал султан, откидываясь на мягкие подушки и складывая руки на животе.

Касым и Турахан недоверчиво посмотрели друг на друга, и каждый изложил свою версию событий. Ни один из военачальников в этот момент не подозревал, что Махмуд уже вернулся в столицу и дал свои объяснения.

Выслушав сбивчивые рассказы обоих полководцев, султан изрек:

– Мне ясно, что один из вас лжец, но как мне узнать кто? – султан задумчиво посмотрел на расстеленный у его ног узорчатый ковер. – Быть может, тот, кто пытается скрыть от меня правду, сам сознается в этом?

Но ни Касым, ни Турахан не произнесли ни слова.

– Что же, я дал вам возможность высказаться, теперь пусть скажет слово кое-кто еще.

В эту секунду в помещение зашел Махмуд, и, если бы вместо него в этой комнате оказался сам Пророк, эффект был бы не менее впечатляющим. Оба – и Касым, и Турахан – застыли в удивлении, боясь даже пошевелиться.

Махмуд удостоил их коротким взглядом, вышел вперед и еще раз поведал повелителю свою версию событий. Испепеляющий взгляд султана устремился на Касыма.

– Итак, ты сообщил мне о предательстве Турахана, но эти сведения не подтвердились. Ты сообщил мне о том, что пытался удержать Махмуда в резерве, однако и это оказалось ложью.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

– Ты посмел лгать мне дважды, Касым! – сурово произнес Мурад, глядя на поникшего военачальника. – Мне стоило бы лишить тебя головы, но я лишь отправляю тебя в бессрочную ссылку в самую захудалую провинцию империи. Ступай и больше не смей появляться при моем дворе без позволения!

Касым пытался оправдываться, но султан повелел ему убраться с его глаз, что тот незамедлительно и сделал. Когда дверь за ним закрылась, Мурад обратился к другому полководцу.

– Мне жаль, что так получилось, Турахан, – мягко произнес султан. – Я восстанавливаю тебя на твоем посту и снимаю все обвинения, но помни: о твоих ошибках я не забыл. Те три месяца, что ты провел в заключении, были вполне оправданы, и не будь я уверен в твоей безмерной преданности, ты, возможно, окончил бы там свои дни.

Пожилой полководец так расчувствовался, что упал на колени и долго благодарил повелителя за оказанную милость. Наконец он успокоился и, пятясь назад, покинул комнату вслед за Касымом. После него удалился и Махмуд.

– Знаешь, Халиль, – сказал султан, когда они с визирем остались наедине, – я ведь с самого начала знал, что Турахан не предатель. Зря ты поступил так со столь почтенным человеком.

Визирь в изумлении поглядел на Мурада.

– Повелитель, но я лишь действовал по вашему приказу! – возразил он.

– И ты получил, что хотел, – спокойно ответил султан. – Ты желал сгноить его в темнице, а я лишь предоставил тебе право самостоятельно вынести приговор. Эта ошибка целиком на твоей совести.