Онлайн книга «Контур человека: мир под столом»
|
– А вот и нет, – нехотя заспорил он. – А вот и да! – настаивала я. – Мы, когда с бабушкой из сада идем, знаешь, сколько всего происходит? И машины едут, и прохожие всякие, и знакомых можно встретить случайно. Я вот вчера видела крысу, которая таскала недоеденное из тарелок на веранде кафе. А бабушка позавчера на улице аж со своей школьной подругой внезапно столкнулась! И я только хотела в красках рассказать про то, как долго ахали, охали и обнимались две бабушки, и про то, как, пока они обменивались телефонами, я скормила свой сырок, бессовестно выдаваемый мне за мороженое, проходящей кошке, как Мальчик меня прервал: – Ничего ты не понимаешь! Я немножко обиделась и выложила свой самый козырный аргумент: – Мы вот с бабушкой вчера гуляли в лесу и встретили собаку. – И что? – не отводя взгляда от чего-то за моей спиной, лениво спросил Мальчик. – А собака пошла за нами, но Бабушка ее прогнала, – затараторила я. – А сегодня утром мы открываем дверь, а она… – И что? Вопрос его словно ведром ледяной воды охладил мой пыл рассказать в подробностях, каким чудесным образом пес оказался под нашей дверью аж на девятом этаже. Повисло тяжелое молчание. Но Мальчик не уходил, а все время смотрел куда-то сквозь кусты, поверх моей головы. – Что ты там высматриваешь? – Хочу увидеть, как там у вас… Что у нас можно было увидеть такого необычного, я никак не могла понять: – Сказала же – скучно! Он удивился: – Почему? – Потому что тут все понарошку. Даже машинки на площадке сделаны как качели и карусели. И переход через дорогу начерчен неправильный – маленький и узкий. Коляски для кукол игрушечные. Кастрюльки пластиковые. Я вот одну такую дома на плиту поставила, а она вдруг завоняла, смялась и стала черной… – А ты как хотела? – А я хотела бы, чтобы как у вас там снаружи – все по-настоящему. – Ты хочешь быть взрослой? Я не знала, хочу ли я быть взрослой – просто об этом никогда еще не думала! – и потому замешкалась с ответом. – Вот и я не хочу, – подытожил Мальчик, и разговор опять оборвался. Но говорить-то о чем-то было надо – не молчать же бесконечно! – Смотри, какая красивая машина едет! Мальчик нехотя оглянулся: – «Фольксваген». – Что? – «Фольксваген»… Марка такая. Он поставил свой грязный рюкзак на землю и сел на него: – Это немецкая машина. – А это? – спросила я, просто чтобы не обидеть его, – про машины, честно говоря, мне было слушать скучно. – Это наш «жигуль». А вон «Волга» поехала. – Мальчик снова обернулся ко мне. – Вам сегодня на завтрак бананы давали? – Нет. – И нам не давали. А я бананы люблю. Нам их в детском саду каждое утро возле каши раскладывали. – В нашем детском саду? – Я очень удивилась. – Нет, в другом. Там. – Он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону по улице. Мы помолчали. – Я про все машины теперь все-все знаю, – неожиданно продолжил Мальчик, и в его бесцветном голосе прозвучало нечто вроде гордости. – У нас по всему дому автомобильные журналы валяются – папа их много покупает. Он хочет «мерс»… И я тоже… – А что такое «мерс»? – Тачка такая. Крутая очень. – А‐а‐а, – протянула я, делая вид, что мне все понятно, хотя на самом деле не было понятно ничего. Разговор опять оборвался. Но Мальчик уходить не собирался, продолжая высматривать что-то поверх наших кустов. – А чего ты сидишь на рюкзаке? – А на чем мне сидеть? – удивился Мальчик. – У меня тут поваленное дерево есть. Хочешь, вместе посидим? Мальчик обрадовался: – Хочу, но… я же за забором. – А ты лезь сюда. – Забор высокий… – В нем есть дыра, я тебе покажу. Он протиснулся между выгнутыми прутьями за углом, прошлепал по шелестящим листьям, и мы вместе сели под желтеющим сиреневым кустом наблюдать за настоящими делами улицы. Вот женщина тащит целых четыре пакета. Из пакетов торчат батоны, бутылки с молоком и капуста. – Уронит, – сказал Мальчик. – Нет, – сказала я. А вон машина тормозит, из нее пулей вылетает мужчина с папкой. Машина тут же отъезжает. Мужчина сломя голову бежит на переход – ему как раз загорается зеленый свет – и тут роняет папку. Белые листы обильно устилают тротуар. Он на лету смешно ловит их, с трудом перегибаясь через свой живот, а пешеходный светофор неумолимо отсчитывает отведенные людям «зеленые» секунды. – Успеет, – сказала я. – Не успеет, – сказал Мальчик. Кое-как, неловко, ворохом бумажки собраны и засунуты в папку. Но тут для пешеходов зажигается красный. Машины, рявкнув, стартуют с места. – Побежит, – говорит Мальчик. – Не побежит, – говорю я. – Он же взрослый. Моя Бабушка всегда со мной стоит и дожидается зеленого. – Он очень торопится. – Ну и что? И тут мужчина, ловко лавируя между машинами, все же побежал. – Я же сказал, – с довольной усмешкой проронил Мальчик. Мы опять замолчали. Худенькая молодая женщина, налегая на ручку всем своим невесомым телом, словно груженную углем вагонетку, старательно толкает перед собой детскую коляску. – Мальчик, – говорит Мальчик. – Девочка, – заявляю я безапелляционно. – Кто угодно, – соглашается Мальчик и примирительно поясняет: – Коляска же непонятно какого цвета. Мы, видимо, оба представляем себе этого «ктоугодно», потому что вдруг одновременно начинаем смеяться. – Ну, наконец-то ты хоть в чем-то со мной согласен, – говорю я. – Да, – скупо роняет Мальчик, и мы опять замолкаем. Через какое-то время он вдруг произносит: – Ты права. Отсюда все выглядит гораздо интереснее. Забавно наблюдать, как все куда-то торопятся. – Всем к кому-то надо, – заключила я. – Почему так решила? – Так ясно же: с портфелями – на работу к начальнику, чтобы не ругался, с пакетами – домой, приготовить обед. А без всего – из сада и школы детей забирать. Я вот тоже сегодня очень тороплюсь. Прямо как Бабушка придет, так домой бегом побегу. |