Книга Ошибка леди Эвелин, страница 89 – Делия Росси

– Ирвин, приступай, – не обращая внимания на слова леди Шарлотты, приказал Дарвен, и его подчиненный двинулся прямо на меня.

– Нет, – твердо заявила леди Шарлотта и встала у него на пути. – Вы не сделаете этого.

Ее руки вцепились в трость, а глаза почернели и стали совсем такими, как раньше.

– Отойдите, леди, не заставляйте причинять вам боль, – бесстрастно сказал Дарвен.

– И не подумаю, – вскинула подбородок герцогиня, и я неожиданно узнала в ней себя. Вот откуда эта неискоренимая привычка! Что ж, правильно говорила Милли, кровь не вода.

– Вы не имеете права…

Договорить леди Шарлотта не успела.

– Артавио! – резко произнес Дарвен, и герцогиня дрогнула, как от удара.

– Весценто, – пристукнув тростью, просипела леди Шарлотта.

Она застыла совсем рядом, закрывая меня от мужчин, и я видела, какой напряженной выглядела обтянутая серым атласом спина и как побелели сжимающие серебряный набалдашник пальцы.

– Тетушка, отойдите, не надо, – тронув худое плечо, тихо сказала я. – Вы не сможете их остановить.

– Глупости! – хрипло произнесла герцогиня. – Они не имеют права тебя допрашивать. Это противозаконно.

– Орсо! – не унимался Дарвен.

Герцогиня пошатнулась, но устояла. А спустя несколько секунд трость с громким стуком выпала из ослабевших рук, и леди Шарлотта тяжело осела на пол.

– Тетушка!

Я попыталась удержать герцогиню, но в этот момент Дарвен сделал неуловимый пас и равнодушно произнес:

– Ирвин, она твоя.

И в тот же миг я почувствовала в голове резкую вспышку и сжала виски, стараясь сдержать стон. Правда, боль тут же исчезла, а Берден скривился так, словно ему уксус на язык попал, и немного растерянно произнес:

– Я не могу пробиться через блок.

– Какой еще блок? – недовольно переспросил Дарвен. – Просто прочитай девчонку, что в этом сложного?

– Не могу, – мотнул головой Чтец. – Воспоминания словно запаяны в капсулу. Мне не под силу их вскрыть.

– А ты постарайся! – прошипел Дарвен, и его глаза налились колдовской темнотой. – Что я должен докладывать императору? Что мои подчиненные – слабаки, и не смогли прочитать какую-то никчемную девчонку?

– Лорд Дарвен, я…

– Читай! – оборвал оправдания Бердена безопасник.

Я почувствовала еще одну вспышку боли, и в ту же секунду Ирвина откинуло к двери с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка.

– Бесполезно, лорд Дарвен, – с трудом разогнувшись, сказал Чтец. – Я же вам говорю, мы ничего не узнаем. Если даже удастся взломать блокировку, воспоминания исчезнут вместе с ней. Слишком мощная защита. Наверняка, работа Каллемана, он всегда был в этом силен.

– Ладно, – помрачнел Дарвен. – Мы уйдем. Но не думайте, леди Каллеман, что ваш муж сумеет избежать наказания. Где бы он ни был, рано или поздно мы его найдем. А пока мои люди обыщут дом и останутся на страже, на случай, если ваш супруг сюда сунется.

– Желаю удачи, лорд Дарвен, – с трудом отдышавшись, склонилась над тетушкой и осторожно похлопала ее по щекам. – Леди Шарлотта, – позвала герцогиню.– Очнитесь!

Дарвен со своим подчиненным наконец-то ушел, а я развязала шнуровку тетушкиного платья и попыталась ослабить завязки корсета. Ужасно непрактичная вещь! Ради чего заковывать себя в эти «латы»?

– Ну же, давай, – шептала я, борясь с неподдающимся «анахронизмом».

– Что ты делаешь? – послышался тихий вопрос.

– Хочу дать вам возможность вздохнуть.

– Оставь. Лучше помоги мне подняться.

Тетушка ухватила меня за руку и с трудом встала на ноги.

– Прилягте на кушетку. Вам нужно прийти в себя.

– Вздор. Со мной все в порядке.

Герцогиня опустилась в кресло и посмотрела на валяющуюся рядом с ним трость. Правда, трогать ее не стала.

– Спасибо, что вступились, тетушка.

– Кровь – не вода, Эви, – усмехнулась герцогиня, дословно повторив присказку Милли. – Дарвен ушел?

– Да.

Я подняла трость и вернула ее владелице.

– Нашел то, что искал? – посмотрела на меня герцогиня.

– Не знаю, я не поняла.

Мне не хотелось откровенничать. События последних суток настолько выбили меня из колеи, что я уже не знала, что думать и кому верить, а времени на то, чтобы привести мысли и чувства в порядок, не было. Судьба, будто нарочно, подкидывала одно событие за другим, не давая остановиться и разобраться в происходящем.

– И что ты решила? – пристально посмотрела на меня герцогиня. Она выглядела измученной, но упрямо тянула подбородок вверх.

– Вы о чем?

– Все еще хочешь остаться с человеком, который тебя использовал?

– А разве все остальные делали не то же самое?

– Эви, я уже сказала, что сожалею, – голос герцогини звучал глухо. – А я, знаешь ли, не привыкла признавать свои ошибки, так что не стоит вынуждать меня делать это вновь. Подумай как следует, я предлагаю тебе вернуться и обещаю свою защиту.

– Зачем? Вы рассчитывали обменять шахты на мою девственность, но ее больше нет.

– Неважно. Я не хочу оставлять тебя в руках этого торгаша. Как бы там ни было, но ты моя единственная родственница, и со временем из тебя может выйти толк.

Ничего не скажешь, весомые аргументы. Да вот только я не собиралась брать их в расчет. Хватит с меня благодетелей…

– Почему вы называете Каллемана торгашом? Он ведь граф.

Я вопросительно посмотрела на герцогиню.

– Он такой же граф, как я – урожденный высший маг. Отец Каллемана был из негоциантов, как и несколько поколений его предков.

Тетушка презрительно поджала губы, но потом взглянула мне в глаза и добавила едва ли не с мольбой:

– Эви, хватит упрямиться. Признай, наконец, что совершила ошибку, и мы вернемся домой.

– Нет, тетушка. Спасибо за заботу, но я останусь в Бронене.

– Упрямая девчонка, – пробормотала герцогиня и замолчала, надолго погрузившись в размышления. – Что ж, если одумаешься, двери моего дома всегда открыты, – сказала, наконец, она и поднялась с кресла. – Свертино, – еле слышное заклинание затянуло шнуровку платья, и леди Шарлотта бросила на меня еще один задумчивый взгляд. – Я не прощаюсь, Эви, – заявила она. – Уверена, что очень скоро мы увидимся.

Герцогиня высоко вскинула голову и пошла к выходу, а я проводила ее глазами и подошла к окну. Легкая занавеска не скрывала происходящее, и мне удалось рассмотреть и заполнивших двор стражников, и охрану, стоящую на воротах, и затоптанные грубыми сапогами клумбы.