Онлайн книга «Собиратель реликвий»
|
– Как ему это удалось? – Нет ничего проще. Молоко, сок лимона, луковица… Можно использовать и телесные выделения. Например, мочу или… – Он кашлянул и умолк. – Да продолжайте же, Георг! – Изверженное семя. – Надеюсь, обошлось без этого, – поморщился Фридрих. – На плащанице?! Упаси господи! – Ко мне сегодня заходил мастер Кранах. Голова до сих пор гудит от его причитаний, – с невольной улыбкой заметил Спалатин. – Он вне себя. – Он что-то прознал? – Нет. Альбрехт заказал ему роспись алтаря в Кобленцском соборе. Вчера Кранаха известили, что заказ отменяется. Без объяснения причин. Он собрался подавать иск о нарушении договорных обязательств. Я отсоветовал. Фридрих захохотал, да так, что его грузное тело вздрагивало, будто дом в землетрясение. Спалатин тоже рассмеялся. – Да, все это уморительно. Вдобавок праведное возмущение позволяет исключить его из числа подозреваемых. Если бы он был замешан в афере, то не фыркал бы, словно бешеный бык, и не грозил бы судом. Фридрих отер слезы со щек. – Надо бы побеседовать с мастером Дюрером. – Да, хорошо бы. Немного поразмыслив, Фридрих сказал: – Нюрнберг – свободный имперский город и находится за пределами нашей юрисдикции. – Он посмотрел на Спалатина. – Значит, настоять на приезде Дюрера в Виттенберг мы не сможем. – Верно, – улыбнулся Спалатин. – Однако же отклонить ваше приглашение будет невежливо. – Будь я на его месте, то никуда бы не поехал. – С вашего позволения, я все устрою в лучшем виде, – ответил Спалатин. Дюрер добавлял последние штрихи к портрету Якоба Фуггера. В мастерскую вошла Агнесса и объявила, что прибыли трое господ. Они представились императорскими посланниками. Дюрер терпеть не мог, когда его отрывали от работы, однако для императорских посланников следовало сделать исключение еще и потому, что император Максимилиан задолжал за два семейных портрета. Возможно, эти господа привезли требуемую сумму. – Пошевеливайся, женушка, – велел он, вытирая руки проскипидаренной ветошью. – Проводи их сюда. И подай что-нибудь. Пива. Того, что получше. – Видала я императорских посланников и почище, – ворчливо заметила фрау Дюрер и удалилась. Дверь распахнулась. В мастерскую вошли три господина. Дюрер окинул их взглядом и мысленно согласился с Агнессой. Вид у троицы был совершенно непрезентабельный: ни плюмажей, ни шелков, ни медальонов. Вдобавок все трое были небриты и давно не мылись. У Дюрера имелся богатый опыт общения со знатью и со слугами вельмож. Эти типы больше походили на тех, кто ошивается на пристани и у городских ворот. По ночам. Один заговорил вежливо и почтительно. Его черты были смутно знакомыми, хотя Дюрер и не мог припомнить откуда. У портретистов хорошая память на лица. Где он его видел? – Его императорское высочество император приказали нам доставить вас к нему. Без промедления. «Неужели меня приглашают к смертному одру императора?» – с надеждой подумал Дюрер и осторожно осведомился: – А как его императорское высочество себя чувствуют? – Его высочество хворают. И поэтому желают вашего присутствия. Время не ждет. – Я опечален этим известием, – сказал Дюрер. Нет, что-то было не так. – А позвольте узнать, есть ли у вас письменное предписание его высочества? – Нет. «Да уж, эти не церемонятся», – подумал Дюрер и расправил плечи, собираясь с духом. – При всем моем уважении к их императорскому высочеству вы не можете не согласиться, что это в немалой степени странно. Меня неоднократно приглашали ко двору, и всякий раз имелся какой-то документ. Предводитель тройки – где же Дюрер его видел? – пожал плечами: – Что ж, ваша честь, наверняка именно так оно и бывает. И тем не менее нас к вам отправили и наказали поспешать. Так что собирайте-ка вещички – и в дорогу. Договорились? В мастерскую вошла фрау Дюрер с подносом, уставленным пивными кружками и плошками с прогорклыми сластями. – В чем дело? – Она водрузила поднос на стол и с явным неодобрением уставилась на непрошеных гостей. – Вы привезли должок? – Спасибо, Агнесса, – оборвал ее Дюрер. – Ступай. – Я просто говорю, что… – Я отправляюсь с этими господами ко двору. Меня призывают. Император. – Да неужели?! Неужто император хочет с тобой лично расплатиться? – Агнесса! – Вольно же тебе таскаться ко двору! А я, значит, должна сидеть дома и разбираться с кредиторами? Полагаю, излишним будет спрашивать, не призывают ли и меня ко двору. – К сожалению, фрау Дюрер, призывают только мастера Дюрера. Срочно. – Ага, – фыркнула Агнесса, – срочно. У императоров, кардиналов, курфюрстов всяких вечно все срочно. А как доходит до расчета, то уже не срочно, а в надлежащий срок. А я вам скажу, что коли они нам так срочно, то и мы им – тем же сроком. – Агнесса!!! – Да ну тебя! Не обращайте на меня внимания. Я тут прислуга. Кухарка. А остальные разъезжают по императорским дворам. Собрать твои вещички? Соизволит ли ваша честь поехать в дублете на соболином меху или сгодится атласный? Только не спрашивайте меня, что нынче носят при дворе, меня туда давно не приглашают… Продолжая ворчать, Агнесса удалилась. – Боевая у вас женушка. Однако нам пора, ваша милость. Дюрер наконец-то вспомнил, где он встречал этого типа. В Виттенберге. Точно. Это же один из людей Спалатина! – Вас, случайно, не Теобальд зовут? – спросил Дюрер. – Теобальд? Неплохое имечко. Я и сам бы рад им зваться. Вот только, ваша честь, некогда чесать языками. Собирать ничего не надо. Все необходимое вам обеспечат на месте. То есть при дворе. – Нет, погодите. Погодите минуточку. Вас зовут Теобальд, или я не Дюрер. И служите вы не императору Максимилиану. Вы служите Георгу Спалатину, который состоит при курфюрсте Фридрихе. Что все это значит? Что происходит? – Не время болтать. Идемте. Сейчас же. К лицу Дюрера прилила кровь. – Я не двинусь с места, пока вы не объясните мне смысл этого… этого бесчинства! Теобальд отвечал спокойно, но твердо: – Ваша честь, есть два варианта. Первый – простой. А второй – не такой простой. Простой вариант проще для всех: для вас, для нас и для вашей милой фрау. Ее лучше не беспокоить. Это нам всем понятно. При всем уважении, она не подарок. Мне очень не хочется портить ей настроение. |