Онлайн книга «Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна»
|
– Что?! – Судья Картрайт не хочет… – Сию секунду откройте люк! Иначе я с вас шкуру спущу. – Мне очень жаль, но… – Соедините с Картрайтом. Он только и ждал, чтобы я улетела, но не пустить меня обратно ему слабо. – Со мной тут двое коллег, нам поручено вас освидетельствовать. Может быть, вам лучше вернуться позже. Судья Картрайт… – Вы там все с ума посходили? – Нет, капитан, просто ритуалы… – Плевать мне на ваши ритуалы! – Капитан, – вступил другой голос, – вы можете сказать, что это за нота? Из динамика донесся ни больше ни меньше как звук трубы. – Не могу. Зачем это еще? – Это часть ритуального освидетельствования для допуска на корабль. Приказ судьи Картрайта. Звук трубы означает призыв, на который откликнулись наши предки… – Я вас изничтожу. Узнаю, кто вы, объявлю сумасшедшими, и вас отправят в „Мертвую голову“. Немедленно откройте. Я сказала, что вернусь, и вернулась. Я знаю, почему погибли корабли. Может, даже могу это предотвратить… если вы меня впустите. Молчание. Потом первый голос: – Вы нашли того человека с зелеными глазами? Предводителя Одноглазых? – Надеюсь, вы не привезли его с собой? – вставил кто-то еще. – Конечно нет, – отрезала я. – И это не человек. Так что глаза тут ни при чем. – Что же это тогда? – Давайте я еще тут посижу, а вы будете угадывать. Пока не поймете, что время уходит. – Я пошел за Картрайтом, – проговорил тот, что с трубой, и зачем-то негромко подул в нее. Пару минут спустя кто-то из оставшихся (через динамик было слышно, как он нервно грызет ногти) решился: – Я ее впущу. И открыл шлюз. Я мельком подумала, что Картрайт устроит троице показательную порку, но мне было все равно. Двадцать минут спустя я говорила с Картрайтом по телефону и, думаю, сказала достаточно, чтобы мерзавца бросило в пот. Но главное скрыла. Следующую неделю я просидела у себя: в первый день болели ноги после невесомости, потом просто береглась. Наконец пришла на Рынок: – Здравствуйте, Паркс. Его ассистент так и черкал что-то в своем блокнотике. За спиной у нас до потолка высились блестящие тубы с эмбрионами. – Паркс, у меня проблема. Может быть, вы мне поможете. – Что такое, капитан? – Я беременна. – Что? – У меня будет ребенок. Паркс присел на стол: – Но… как? – Отличный вопрос. Не знаю, что и ответить. Но вы должны извлечь из меня эмбрион. – То есть аборт? – Ни в коем случае! Извлечь нежно и аккуратно и поместить в одну из ваших стекляшек. – И все же я не понимаю… На корабле все гормонально стерилизованы. Как же вы… Вы уверены? – Можете убедиться сами. Паркс осмотрел меня: – Да, по всем признакам – беременность. Когда вы хотите переместить эмбрион? – Прямо сейчас. Он должен выжить, Паркс. Я доносила бы его сама, но во всей нации не осталось женщины, которой мускулатура позволила бы родить и не умереть при этом. – Он выживет, – сказал Паркс. Он ввел мне местный анестетик, и я наблюдала за операцией от и до через систему зеркал. Это было что-то невероятное. Когда все закончилось, на меня напал волчий голод. Вернулась, поела у себя, а потом сидела и думала. Мои раздумья прервал звонок Паркса: – Капитан Ли, капитан… – Казалось, он задыхается. – Ребенок в порядке? – Да. С ним все хорошо. Но остальные… они умирают. Повально умирают, мы уже потеряли половину. – Опять радиация на корабле? Моей первой мыслью было, что Разрушитель не сдержал обещания и приблизился к нам. Но нет, обломки „Сигмы“ дрейфовали от нас на прежнем расстоянии. – Дело в вас, капитан. Проверьтесь. Другой причины я не вижу. Я проверил ваш эмбрион, и он буквально пропитан радиацией. Не понимаю, как он еще жив. Но он жив и в прекрасном состоянии. В какой-то момент по Рынку ударило жесткой гаммой, да так, что все процессы нарушились и начали гибнуть эмбрионы. Даже мне было нехорошо, пришлось пройти дезактивацию. – Понятно. Проверюсь и перезвоню. Сцинтиллятор показал, что я мертва с момента прибытия на корабль. Я хотела связаться с Парксом, но тут раздался сигнал, и на экране возникло лицо Картрайта. – Капитан, простите, что беспокою, но есть нечто, что требует моего личного участия. – А именно? – К сожалению, я должен вас арестовать. – Арестовать? За что же? – Норма против Лилы RT-857. – В чем же, кроме мелочей, я отличаюсь от среднего гражданина? – Это не мелочь, капитан. Вы беременны. Это незаконно и непростительно. – Кто вам рассказал? Я не верила, что Паркс способен на такое. Впрочем, ответ оказался вполне правдоподобен: – Новый ассистент Паркса слышал…» Еще несколько строк, и записи оборвались. Джонини закрыл книгу. Мальчик, до сих пор стоявший подле него в пузыре, протянул следующую: – Дневник Ходжа. Ходжа-палача. Джонини хмуро пролистывал страницы с бесконечным сухим перечислением казней. Вдруг мелькнул отрывок баллады: На рынок пришла – ужаснулись ей. Через миг не стало на рынке детей. Шла мимо судилища – замер судья. К Мертвой главе подошла она. А кто же одноглазая женщина с зеленоглазым ребенком? На последних страницах записи были подробнее. Ходж писал: «Суд окончился. Все решилось очень быстро, обошлись без адвоката. Я не был там, но слышал. Каждые несколько часов я вижу, как она медленно проходит мимо узкого, длинного окна в камере смертников. Смерть тяжело налегла ей на плечи, но не думаю, что она боится. Один раз она остановилась и позвала меня. Я подошел к двери и, чтобы лучше слышать, открыл железное окошко для передачи пищи. – Ходж, что в Городе? – Хаос. Ритуалы вышли за все границы. Люди из официального сектора прорвались в Паутину и убивают Одноглазых. Ходят партиями, как на охоту, с газом и копьями. Ральф погиб. Я туда больше не хожу. Ее лицо, прежде спокойное, исказилось. – Ты можешь позвать сюда Паркса? – тихо спросила она. – Не имею права. Но я позову его, капитан. |