Онлайн книга «Хроники Черного Отряда: Портал Теней»
|
А от непредвиденного не застрахованы даже злодеи. Одноглазый открыл глаз. Колдун выглядел отдохнувшим, свежим, расслабленным. Он с охотой поддержал разговор. Его ответы, впрочем, были не полезнее гоблинских. Гоблин расспрашивал его и так и сяк. Безрезультатно. – Над ним поработали усерднее, чем надо мной, – сокрушенно заявил он. – Возможно, дело в темпераменте. Оставим его под гипнозом? Молчун жестами сказал что-то о Третьем. Гоблин кивнул и начал разговор о пауках. Одноглазого эти восьмилапые создания интересовали только в качестве проклятия, которое можно было наслать на врага. Гоблин жестами объяснился с Молчуном, потом сказал мне: – Нужно выйти. Снаружи было темно. Небо было безоблачным и безлунным; звезды заполонили его сияющим потоком. Гоблин прошептал: – Одноглазый почувствует, что меня нет рядом, чтобы его защитить. Значит, Молчун решил напустить на Одноглазого фантомных пауков. – Костоправ, твоя помощь больше не нужна. Поди займись любовью с койкой. – Не спеши, – раздался голос Капитана. Отлично. Он вернулся и решил, что я до конца жизни обойдусь без сна. – Капитан? – Какие успехи? – Никаких, – ответил Гоблин. – Мы собирались… – Заканчивайте здесь. Появились более важные дела. Костоправ, говоришь, этот Ядро Баллисты нападет с севера? – Так точно. Он задерживается. – Гоблин, кто из вас умеет управляться с дикими животными? – Все. – А кто лучше всех? Хочу послать птичку на поиски этой легендарной повстанческой армии, о которой заявил Костоправ. Нужно узнать, где она и насколько пострадала от бури. – Тогда тебе нужен Молчун. – Приведи его. – Сделаю. – Гоблин скрылся в лазарете. Капитан обратился ко мне: – Сдается, твой информатор, сам того не зная, ввел тебя в заблуждение. В лазарете раздался вопль Гоблина. Мы с Капитаном поспешили внутрь. Одноглазому удалось освободить руку. Он ударил Гоблина и принялся колдовать. Старик треснул Одноглазого по макушке, обошел спереди, чтобы колдун видел, с кем имеет дело, и зажал ему рот вместе с носом. Одноглазый отключился. Капитан приказал: – Суньте его в бочку из-под соленых огурцов, не выливая рассола. Костоправ, помоги Гоблину и иди спать. Молчун, а ты за мной. «И что на него нашло? Обычно он не вмешивается», – подумал я. Гоблин заметил, что бочка с рассолом – неплохая лечебница. Упаковав Одноглазого в подходящую тару, мы заколотили крышку и отправились по койкам. Утром я проснулся как будто с похмелья. В лазарете ждали приема добрых тридцать солдат. Четырнадцать – с ранней стадией фиолетового грибка. Слух об Одноглазом быстро разлетелся по лагерю. Говорили, что он будет сидеть в бочке из-под огурцов, пока мы не найдем лекарства от запущенной формы одолевшей его хвори. Были на приеме братья с ушибами и ссадинами, двое – с сильной простудой, один – с траншейной стопой из-за длительного пребывания в холодной воде. Остальные – симулянты. Пришел приказ о строевом смотре и начале тактических занятий. Поговаривали, что Старик собирается атаковать, как только узнает местонахождение Ядра Баллисты. Сомнительный план. После битвы при Чарах мы ни разу не побывали в серьезном деле. А в той резне участвовало меньше половины нынешнего Черного Отряда. Последним пациентом оказался Эльмо. Работал неисправным молотком и сломал мизинец на левой руке. Я спросил, что задумал Старик. – Костоправ, такие вопросы задавай лично ему. Мне известно лишь, что у нас день на сборы. Завтра выступаем против миллиона чокнутых мятежников. Наш бравый сержант умел недоговаривать. Так легче мотивировать солдат и держать их в повышенной боевой готовности. На каждого из них приходилось тридцать-сорок врагов. Я же прочитал между строк еще кое-что. Нужно было это проверить. Закончив прием, я отправился узнать, не нужна ли еще кому-то моя помощь. Зря. Надо было остаться в лазарете и приготовиться к походу. Погрузить медицинские принадлежности в фургоны и тщательно все перепроверить. В лагере кипела деятельность. Никто не скрывался, и любой шпион мог легко все увидеть. Солдаты тренировались. Лучники проверяли луки и тетивы. На телеги грузили провизию. Конюхи осматривали подковы у лошадей. Возницы чинили уздечки, хомуты, шлеи и постромки. Колесники и тележники проверяли исправность повозок. Около сотни солдат продолжали восстанавливать лагерь. Разобрав непригодные для жилья постройки, они укрепляли кирпичами внешнюю стену. Фургонов было чересчур много. Старик нанял в городе еще сорок, с двумя ездовыми на каждый, рассчитывая, что среди этих людей окажутся шпионы. А вот и он, легок на помине. – Готов выступать, Костоправ? – Почти, Капитан. – Хорошо. Закати-ка нашего огурчика в штаб и оставь у своего стола. У стола, за которым я должен был вести Анналы, но которым пользовался от силы четверть моего свободного времени, предпочитая уединяться в лазарете. – Черт! Я ведь оставил там Анналы! В бурю… – Они целы. Лежат себе в водонепроницаемом чехле. Скажи спасибо писарям, когда прикатишь бочку. А пока у тебя есть заботы поважнее. Заточая Одноглазого в бочку, мы забыли заткнуть ему рот. Пока я транспортировал его в штаб, пришлось выслушать немало «лестных» слов. Пропихнув бочку в дверной проем, я закатил ее в мой уголок. Недомерок, должно быть, забыл, что лишь благодаря моей заботе не бултыхается в рассоле, рискуя захлебнуться. А то ведь была у братьев идея добавить в емкость десяток галлонов. Один из писарей спросил: – Сударь, может, ты ее под стол задвинешь, чтобы проход не загораживать? – Не влезет. – А если закатить? Давай помогу. Вместе у нас получилось. Я надеялся, что Старик все рассчитал. Его предшественники пробовали разные методы, но так и не преуспели в укрощении Одноглазого. Мне было вовсе не жаль вредного коротышку. Сам виноват. – А что с моими бумагами? – Не волнуйся. – Но… – Мой рабочий стол, как всегда, пребывал в беспорядке. – Лучше собери передвижной лазарет. Конные разведчики скоро отправятся. Разумно. У меня осталось мало времени на сборы. – Но… Не дав договорить, меня буквально вытолкали из штаба. |