Онлайн книга «Be More Chill»
|
«Ах, оставь меня…» – Джереми… «Назови ее красоткой» – Да, красотка. – Прекрати! Прямо-таки вижу, как она зарделась. – Забыла, что хотела сказать. «Наверное, ты хотела сказать, что мы должны встретиться и порепетировать, пусть даже Лизандер никогда не говорит с Паком, а Пак – с Лизандером». – Наверное, ты хотела сказать, что мы должны встретиться и порепетировать, пусть даже Лизандер никогда не говорит с Паком, а Пак – с Лизандером. Ты просто посыпаешь меня пыльцой. – Джереми, а тебе не кажется, что сперва мы могли бы просто перезваниваться время от времени? Не надо слишком забегать вперед. Помнишь, о чем я тебя просила? – Хорошо. С помощью СКВИПа и моего собственного недюжинного интеллекта нам удается по-настоящему поговорить: о кино и друзьях-подругах, обсудить пожар, состояние Рича, школу, козлиную натуру Джейка (пусть он и лежит в больнице), мистера Рейеса, а также изменение климата, родителей и домашние задания. «Нет-нет, только не о домашке! – предостерегает СКВИП, стоит мне об этом заикнуться. – Беседы о домашних заданиях – прямой путь к монашеской жизни». Меняю тему. Болтаем мы ни много ни мало сорок пять минут! Ничего себе! СКВИП велит заканчивать. «Прерви разговор первым. Дай ей этим понять, что ты весьма востребован». – Пойду, пожалуй, перекинусь словечком с предками, – объявляю я. – Думаю, они уже узнали о пожаре. – Распсихуются, наверное, как мои. – Значит, будет… С языка уже готово сорваться «весело», но СКВИП меня одергивает: «Еще одна ступенька вниз по пути к вечной девственности, Джереми. Придерживайся общепринятого сленга». – …эпик, – заканчиваю я. – Это уж точно. Пока, Джереми. Голос у нее чертовски мелодичен. – Пока, Кристин. Вовремя. В дверь ломится мама. Как подгадала. Неужели подслушивала? – Джереми, нам надо поговорить. Немедленно. Я хочу знать, где побывала ночью моя машина и куда делись плюшевые игрушки твоей тети. 42 Сажусь на низкий кухонный табурет. Суровые судьи (мама и папа) расположились на доминирующих позициях. Она – во главе стола, он – немного позади нее, пристроился на батарее в позе дона Корлеоне. («Крестного отца» я никогда не видел… Только «Клан Сопрано», но ведь и этого достаточно, верно?) Выглядит папа так, будто ждет команды «фас!», однако, скорее всего, просто жрет что-то над овальным мусорным ведром. Главная роль в этой постановке отведена маме. Поднимаю на нее глаза. – Во-первых, – начинает она, – мы знаем о пожаре у Финдерманов. Ведь именно там ты вчера был? – Ага. – Ты не пострадал? – Мама вперяет в меня взгляд. – Нет. Я ушел с вечеринки до того, как все это случилось. Ну, ты понимаешь, о чем я. – Хорошо. Они с отцом синхронно, словно все утро репетировали, подходят ко мне и обнимают. Обнимаю их в ответ, тычась лицом в объемистый отцовский живот, а у самого глаза на мокром месте, точь-в-точь как ночью. – Какое счастье, что ты жив! – глухо говорит папа, крепче прижимая меня к себе. Затем они оба возвращаются на свои места. Мама заложила руки за спину и теперь жутко напоминает капитана корабля на мостике. Не ней не воскресное платье, а строгий деловой костюм. Выражение лица серьезное. – Следующее. Ты принимал наркотики? «Нет. Пока нет». – Не-а, пока нет. – Не умничай, Джереми! – Мама подходит ближе. – Почему ты задержался до четырех утра? Что происходило на вечеринке? – Ничего. «Нет, скажи правду». – Ну-у-у… было там… всякое. – Что значит: было там всякое? – Она нависает надо мной. Вот что случается, когда забываешь, что твоя родительница – практикующий адвокат. «Расскажи ей все без утайки». В смысле? «Расскажи ей все без утайки. Она умна. Это единственный способ выбраться из передряги». Но… «Джереми, может быть, хватит препираться?» – Я принял… экстази, – бормочу. – О господи! – Мама хватает меня за плечи. – Ты принимал экстази? Тебя кто-то принудил? – Кто там мог его принудить? – гогочет папа, роняя крошки сэндвича изо рта. – Не смешите меня! – Нет, никто меня не принуждал. – Я неотрывно смотрю перед собой. Мама берет меня за подбородок и поднимает мое лицо. – Мам, я просто попробовал разочек. Я же подросток. И еще глупый. – Джереми, что с тобой? – Она смотрит так пристально, словно в душу заглядывает. – Что это? Мама показывает мне выписку со счета, где отмечена строчка о покупке рубашки в «Бескрайних горизонтах». (Приходится чуть не носом водить по мелким буковкам.) – Как ты посмел злоупотребить моим доверием? – М-м-м, – мычу я, поскольку мама по-прежнему сжимает мой подбородок. – И как вышло, что у моей сестры пропали дорогие коллекционные куклы? – Кстати! – оживляется папа. – Я же сам видел, что ты искал эту гейскую хрень в Интернете. Чем ты там вообще занимаешься, в Сети? Вздохнув, мама продолжает: – Почему моя машина припаркована не так, как была вечером? Откуда на одометре лишних шестнадцать миль? Боже, она и это проверяет?! «Твоя мать действительно голова, Джереми. Признавайся». – Я взял твою машину, чтобы поехать на вечеринку. – Он ездил на моей машине на вечеринку! Зачем, ради всего святого?! Мама так и взвивается. Никогда прежде подобного не видел. Не видел я и подозрительного блеска в ее глазах. Неужели слезы? – Когда же я успела потерять моего мальчика? – Она, плача, опускается передо мной на колени. – Когда? – Мама гладит меня по ноге. «Скажи ей обо мне». Что? «Иного пути нет». Она не… «Скажи ей». – Дело в том, что… – с запинкой начинаю я, а мама терпеливо смотрит на меня снизу вверх. – Я купил квантовый компьютер, проглотил его, и теперь он сидит в моей голове, объясняя, как стать крутым и классным. Это все его работа. – Господи боже… Молчу. – Он сошел с ума. Твой сын лишился рассудка. – Она переводит взгляд на отца. – Надо срочно показать мальчика врачу. |