Онлайн книга «Лабиринт Сумерек»
|
А дерево, на миг проснувшись, снова дремало в ладонях мира. Ему совершенно не было дела до жалкого смертного, замершего у корней, но даже спящее, неподвижное и древнее оно заставляло преклонить колена. Перед Сумерками. Перед Богом. Перед самой Вечностью. …И вдруг оно очнулось от глубокого сна. «Зачем ты здесь?» В голосе древа не было ни угрозы, ни злости. Только безмятежность. А ийлур вдруг вспомнил, как был совсем маленьким, и мать гладила его по лицу, утирая слезы. «Я пришел за Оком Сумерек», – он поднял глаза к развилке. В обманчивом свете луны там что-то вспухло и пульсировало под гладкой корой. «Зачем ты здесь?» – мягко повторило древо. «Я хочу взять Темный Кристалл. Наверное…» «Ты еще можешь вернуться домой», – качнуло оно ветвями. А Лан-Ар… Вдруг снова увидел себя, забирающимся на спинку кровати, чтобы, раскинув руки, пролететь над полом. «У меня больше нет дома». Его взгляд словно прилип к развилке. Неужели… неужели оно там?!! «Но у тебя есть целый мир», – заметило дерево, и Лан-Ару почудилось в его шелестящем голосе разочарование. «Я уже все решил». – «Сумерки есть вечное колебание весов. Ты никогда не примешь решения». – Ты такое красивое, – прошептал ийлур, делая шаг в сторону древа. – Красивое, но… лживое, как и все здесь. «Лабиринт Сумерек – отражение смертных в водах вечности». – Но я не лгу хотя бы себе! – усмехнулся ийлур. И осекся. Да нет же! Все, похоже, было именно так, как говорило это древнее и странное создание Санаула. И всю жизнь – да, с того момента, как поверил в невозможность достичь неба – всю жизнь он блуждал по Лабиринту. А истина, дразня, показывалась то сбоку, то впереди – но стоило шагнуть к ней, как сумеречный коридор делал новый виток – и все начиналось сначала. «Ты заблудился в Лабиринте», – безмятежно ответило древо и умолкло. Лан-Ар упрямо сжал зубы. Тряхнул головой, приводя мысли в порядок. А затем вдруг понял, что его попросту водят за нос. Он резко обернулся, выхватывая меч, и не сдержал торжествующего вопля. Так и есть! Сзади крался старик-элеан, тот самый, из снов – белые волосы паклей, коричневая, дубленая временем кожа, утратившие всякий цвет крылья. И ржавая алебарда в трясущихся руках. – Ха! – Лан-Ар вдруг снова ощутил себя почти всесильным. Тело – легкое, послушное – оторвалось от базальтового холма, меч мгновенным росчерком залил стариковское тряпье кровавым глянцем. Старик даже не успел ничего сказать, опрокинулся навзничь, как сломанная кукла и замер. Все оказалось чересчур просто, даже не верилось… «И это был сын Санаула?..Шатоэл?» Побери их Шейнира. Всех. Снова где-то был подвох; в голове просто не укладывалось то, что теперь он убил еще и сына Сумеречного Бога. – Не-ет!!! …Время иссякло. Выругавшись, Лан-Ар кинулся к древу. Он, провались все к Шейнире, оказался не один в Лабиринте. Не знал, кому принадлежал голос, но решил не испытывать Судьбу – а потому из последних сил рванулся к свинцовому стволу, опираясь о вспученные корни, дотянулся до «живой» развилки… Даже не подумал о том, что, быть может, там затаилась хищная тварь, оставленная Сумеречным Отцом. Сердце пело в предвкушении, да и весь он будто наполнился светом. Сомнений не было. Там ждало своего часа Око Сумерек. – Нет! Подожди!.. Кажется, это кричала женщина. Лан-Ар, судорожно щупая горячую и скользкую кору, успел оглянуться – из-под гибких свинцовых ветвей Сада вынырнула фигурка ийлуры. «Ну уж нет», – он скривился, когда пальцы погрузились в нечто горячее, словно в мякоть только что испеченного хлеба, – «ты достанешься только мне». И нащупал четкую, твердую грань. …Вырывая из-под пульсирующей коры Око Сумерек, Лан-Ар – совсем некстати – опять вспомнил, как был маленьким и отчего-то решил, что сможет летать. «Теперь – смогу!» Потом пришло воспоминание о первом дне в Храме, когда он, Послушник, вознамерился стать по меньшей мере Посвященным, а то и вовсе Настоятелем. Горькое, сжигающее душу воспоминание… Ведь несколько лет спустя всем стало понятно, что из юркого паренька с черными глазами может получиться только храмовый раб. «Я стану тем, кем пожелаю!» – выкрикнул Лан-Ар, сжимая в кулаке око Сумерек. И подавился собственным воплем, который плеснул из горла горячими кровавыми сгустками. «Но почему?» – ийлур разжал пальцы. Да, оно лежало в его руках, словно драгоценное яйцо в гнездышке. Око Сумерек, алмаз-тысячи-граней. Впитывая свет неба, разгоралось злым алым светом. – Я становлюсь богом! – прохрипел ийлур, вновь сжимая сокровище. «Ийлуры не летают, запомни это». И вместе с торжеством его захлестнула боль. Необъятная, как само небо над Эртинойсом, как сами боги – которых никогда не познать до конца, ибо познав правящего каждый смертный мог бы ему уподобиться. «Неужели быть богом так больно?» – успел подумать Лан-Ар. И закричал, потому что не мог терпеть. Око Сумерек мигнуло и погасло, превратившись в сгусток кромешной тьмы. А еще через мгновение не стало и самого Лан-Ара. * * * Задыхаясь, Эристо-Вет подбежала к поникшему – как будто осиротевшему – древу. У его корней, отливающих тусклым свинцовым блеском, дымилось нечто, мгновением назад бывшее ийлуром. Тело не утратило формы, но почернело, обуглилось. Страшные неживые руки продолжали сжимать Око Сумерек. Божественный кристалл тоже умер: ни одной искры не отражалось в его гранях; свет как будто тонул в пористом камне, проваливаясь в бесцветное ничто. Эристо-Вет охнула. Хотела было выхватить Око из обугленных пальцев Лан-Ара, но вовремя спохватилась. Она, провались все к Шейнире, опоздала… На считанные мгновения, но все же – этого с лихвой хватило беглому рабу Ин-Шатура, чтобы уничтожить и Око Сумерек, и себя самого. «Уничтожить?!! Но как же…» Эристо-Вет замерла над останками, разглядывая алмаз Санаула. Ин-Шатур писал в дневнике, что овладевший камнем станет подобным богу. Значит, что-то пошло не так, как ожидал Посвященный? Или… Или он ошибался с самого начала и произошло именно то, что и должно было? Да и вообще, что значило – уподобиться Сумеречному Отцу и прочим из правящей четверки? Ийлура с надеждой взглянула на древо – вдруг оно что-нибудь подскажет? Но, расставшись с Оком Сумерек, древнее создание Санаула молчало. Эристо-Вет склонилась к изменившемуся алмазу, ставшему похожим на кусок черствого хлеба. Может, еще не поздно?.. |