Онлайн книга «Шоколадная вилла»
|
Он умерил свою эйфорию, потому что не без причины оценил поэта как наименее важного. Рокс исходил из того, что Виктор Райнбергер во время заключения общался с людьми своего круга. Но как опытный сыщик он никогда не смел недооценивать волю случая. Рокс подождал, пока Августин Бальдус закончил свой обед, подошел к его столу и вежливо поздоровался: – Августин Бальдус, великий поэт? Грудь мужчины заметно надулась. – Это я. Чем могу служить? – Я литературовед, уважаемый господин Бальдус. Из Берлина. Августин Бальдус признательно кивнул и указал на второй стул за столом. – Присаживайтесь, господин… – Фон Траунтин. Рокс давно уже придумал себе целый ряд псевдонимов, которые он попеременно использовал, в зависимости от случая. – А, уважаемый критик, очень приятно! – Так как в данный момент я работаю над статьей о жизни немецких поэтов, – деловито объяснил Рокс, – наша случайная встреча для меня как нельзя кстати. Августин Бальдус польщенно улыбнулся. – Взаимно, господин фон Траунтин, взаимно. Задавайте свои вопросы, я отвечу вам на каждый. При условии, что вы дадите мне экземпляр вашей статьи. Доверчивый энтузиазм поэта забавлял Рокса. Как и многие люди, он готов был дать информацию сразу же, как только попал в сети своего тщеславия. И как деятель искусства он еще рассчитывал на то, что будет, наконец, признан. Рокс еще раз встал, взял записную книжку и с важным видом открыл новую страницу. – Разрешите сначала спросить ваш адрес, господин Бальдус? Спустя непродолжительное время Августин Бальдус попал к нему на крючок. Непризнанный поэт охотно рассказывал о своей жизни и о произведениях, цитировал стихи и упомянул один роман, над которым он уже несколько лет работал и который был практически готов. Рокс не скупился на похвалу. Затем он постепенно перешел к делу. – Есть ли такие люди, которые завидуют вашему таланту? – хитро спросил он. – О! – Бальдус утопал в осознании собственной значимости. – Где много чести, там много врагов. – Возможно, в связи с этим в вашей жизни было какое-то особенное событие, о котором вы хотели бы рассказать? – И не одно, мой дорогой господин фон Траунтин, и не одно. Меня неоднократно привлекали к суду за поношение Пруссии. – Правда? Бальдус кивнул. – Я отбывал наказание в Эренбрайтштайне, – прошептал он Роксу. – Меня арестовывали, чтобы закрыть мне рот. Хотя и ненадолго, но не раз. – Это невероятно интересно, так, значит, вы политический поэт? – Был. Сейчас же я решил посвятить свой талант, как вы прежде сказали, другим темам. Знаете, с возрастом нет больше никакого желания попасть в камеру. Хотя нельзя сказать, что там наверху так уж неудобно. – Он кивнул в сторону двери, пытаясь, видимо, таким образом показать направление к Эренбрайтштайну. – Но именно для поэта свобода – это все! – Я вас прекрасно понимаю, господин Бальдус! – лепетал Рокс. – Такой талант, как у вас, держать взаперти! Какой позор! Скажите, а как сокамерники реагировали на ваши способности? Устраивались ли вечера, где вы могли представить свои произведения? – Ах, это же не тот круг людей, чтобы декламировать. И я там был не единственным из цеха писателей. Но некоторые, конечно же, иногда слушали. – Может, кого-то вы особенно запомнили? Бальдус задумался. – Было пару парней, с которыми мы тесно общались. Ах, один был даже из Берлина, как и вы! – Вы только подумайте! – Рокс сразу же скопировал восторженный тон поэта. – Да! О, как же его звали? Я хорошо его помню, потому что, когда его освободили, дал ему адрес моего племянника… А, вспомнил! Райнбергер! Виктор Райнбергер из Берлина. У него речь шла о деле чести, насколько я знаю. Это был хороший парень. Рокс не мог поверить в свое счастье. – Это же замечательно, что там можно найти настоящих друзей, господин Бальдус. – Ну, насчет дружбы вы погорячились, но мы друг друга очень уважали. – А где живет ваш племянник? – Эдгар? В Штутгарте! Райнбергер просто не хотел возвращаться в Берлин, он желал все начать сначала. И я подумал, что Штутгарт довольно неплохое для этого место. – Это был широкий жест, господин Бальдус. Вы не просто поэт, а еще к тому же и хороший человек. Ваш племянник тоже поэт? – Нет. Эдгар – художник. – Наш разговор становится все невероятнее! Слава Богу, что я вас сегодня вечером встретил, господин Бальдус! – Рокс был в своей стихии. – Вы не поверите, но я веду регулярную колонку о современных художниках. – Правда? – Да. Как вы думаете, ваш племянник согласится поговорить со мной? Его имя будет указано в солидных газетах и журналах. – Ну конечно, – заявил Бальдус в уверенности, что делает что-то хорошее для своего племянника, – он так талантлив! Его искусство также несправедливо остается в тени. По крайней мере, насколько я знаю. – У вас есть его точный адрес? Чтобы я мог с ним связаться. – Ну, я не знаю, актуален ли он еще. Последний адрес, который у меня был… минуточку, мне нужно подумать…Что-то было связанное с золотом или нет, с серебром. Зильбербургштрассе . Точно! – Зильбербургштрассе в Штутгарте, – повторил Рокс и аккуратно записал данные. – Номер дома я не знаю, к сожалению, – сказал Бальдус. – Но вы его найдете. – Если бы вы мне еще сказали фамилию… – Ах, конечно. Нольд. Эдгар Нольд. Но скажите же, когда будет опубликована ваша статья? – Следующей весной, – соврал Рокс. Бальдус, по всей видимости, был разочарован. – Только лишь весной? – Это же очень хорошо для вас, господин Бальдус. Весной люди счастливы, что зима закончилась. Самое время для тома весенних стихов. – Весенних стихов? У меня таких нет. – Ну так вот, до этого момента вам следовало бы написать несколько. Мы бы напечатали их с нашей статьей. Рокс написал вымышленный адрес на странице своей записной книжки, вырвал лист и передал его Бальдусу со словами: – Возможно, придется подождать, пока вы получите ответ. Не переживайте в таком случае. – Да, – Бальдус громко рассмеялся. – Поспешишь – людей насмешишь. – Так и есть. А сейчас давайте выпьем за нашу встречу. И за ваш будущий успех! – Рокс кивнул хозяйке. Они кутили до поздней ночи. Когда Рокс шатаясь вошел в свою комнату, он не был уверен, что Бальдус вообще вспомнит о нем, когда проспится. Он его, образно выражаясь, перепил. |