Книга Воскрешение, страница 21 – Брайан Кин

Что-то привлекло ее внимание.

На улице возник мужчина — он осторожно шел, прихрамывая. Одетый в грязные изорванные джинсы и фланелевую рубашку, он сжимал в руке пистолет, безвольно болтая им на весу. Пробирающийся в тенях труп он, казалось, не замечал. Затем мужчина устало рухнул на колени — прямо на тротуаре.

Изгородь зашуршала, и Бекки рванулась вперед. Но мужчина пребывал в полубессознательном состоянии и, судя по всему, не видел, что ему грозит.

— Эй, — крикнул Мартин, застучав кулаком по доске. — Осторожно!

Бормоча короткую молитву, старик бросился в притвор и попытался сдвинуть тяжелую деревянную скамью, прислоненную к входу. Когда ему это удалось, он схватил с вешалки дробовик, отодвинул четыре недавно установленных засова и выбежал наружу.

Услышав шум, незнакомец повернул голову и увидел зомби, который, шатаясь, ковылял к нему. Он поднял пистолет и выстрелил. Пуля врезалась Бекки в плечо. Пробежав поперек двора, Мартин пригнулся, когда второй выстрел прошел мимо цели.

Мужчина снова нажал на спусковой крючок, но опять промахнулся. Затем попытался выстрелить в четвертый раз, но у него закончились патроны. Он в недоумении посмотрел на пистолет и поднял взгляд на Бекки. Потом закрыл глаза, и Мартин услышал его шепот:

— Прости меня, Дэнни.

Мартин ударил существо дробовиком по спине. Бывшая органистка завалилась на тротуар лицом вниз, выбив пожелтевшие зубы. Мартин вставил заряд в патронник и приставил ствол к основанию черепа зомби.

Бекки яростно закричала.

— Ступай с Богом, Ребекка.

Он спустил курок. Мозговое вещество с осколками черепа забрызгали тротуар, будто пятна Роршаха.

Солнце выглянуло из-за крыш. Грохот дробовика разнесся эхом по тихим улицам, приветствуя рассвет.

— Боюсь, это привлечет внимание, — заметил Мартин мужчине. — Нам лучше укрыться внутри.

***

Джим уставился на своего спасителя. Пожилой темнокожий мужчина протянул ему руку, и Джим ее принял. Несмотря на возраст, хватка у него была твердая. Мужчина был в мятых брюках цвета хаки и черных туфлях, из-под воротника желтого свитера у него выглядывало что-то белое.

Колоратка.

— Спасибо, отец, — произнес Джим.

— Вообще-то я пастор, — поправил его старик, улыбнувшись. — Преподобный Томас Мартин. И нет нужды меня благодарить. Поблагодари лучше Господа, когда будем в безопасности.

— Джим Тёрмонд, и да, давайте убираться с улицы.

Голодный крик, за ним еще один — больше мотивации им не требовалось.

— Это ваша церковь, преподобный?

Старик улыбнулся.

— Это Божья церковь. Я здесь просто работаю.

***

Мартин устроил Джиму импровизированную кровать из скамьи и одеял. Джим сопротивлялся, настаивал, что ему нужно передохнуть совсем чуть-чуть, но сам тут же провалился в глубокий, беспокойный сон. Мартин отхлебнул растворимого кофе и стал караулить, прислушиваясь к редким воплям тварей снаружи.

Незадолго до полудня один из блуждающих зомби обнаружил труп Бекки и стал кормиться ее останками. Мартин с отвращением наблюдал, как еще несколько тварей, словно муравьи, собрались, привлеченные трапезой. Время от времени они оглядывались на окружающие дома и церковь. Мартин все думал, попытаются ли они внимательнее осмотреть окрестности, но их, очевидно, вполне удовлетворял имеющийся в их распоряжении бесплатный обед. Час спустя, когда кучка зловонных тварей рассеялась, от Бекки остались только кости да несколько красных пятен, размазанных по траве и тротуару.

— Господи, — прошептал Мартин, — яви мне Свою волю, ибо я более не могу этого вынести.

***

Джим проснулся на рассвете, сначала встревожившись и будучи не в силах вспомнить, где находится. Сел, оглядел церковь. «Это не убежище!» Но потом увидел священника, который улыбался в свете свечей, и вспомнил…

…и подумал о Дэнни.

— Вот, возьми. — Мартин вручил ему чашку горячего кофе. — Не самый хороший, но проснуться поможет.

— Спасибо. — Джим кивнул. Затем, отхлебнув кофе, осмотрелся получше. — Тут вроде как безопасно. Вы сами сделали все эти укрепления?

Священник тихонько усмехнулся:

— Да, Божьей милостью. Мне удалось привести тут все в порядок, пока не стало совсем плохо. У меня был помощник. Джон, наш уборщик. Это он заколотил окна.

— А сейчас он где?

Лицо Мартина помрачнело. На какое-то время он замолчал, и Джим начал сомневаться, что священник его услышал.

— Не знаю, — отозвался тот наконец. — Умер, наверное. А скорее, уже и ожил. Он две недели как ушел. Хотел пригнать свой пикап, чтобы вывезти нас отсюда. Меня и Ребекку. Это она пыталась тебя съесть. Она была… подругой.

— Мне жаль.

— Мне тоже. В общем, Джон был уверен, что это местная проблема, думал, что власти могли просто оцепить эту часть штата. Он считал, что нам нужно добраться до Бекли или Льюисберга, а то и Ричмонда. Он ушел, и… больше я его не видел.

— Насколько могу судить, этот кошмар сейчас творится повсюду, — сообщил ему Джим. — Я… я пришел из Льюисберга.

— Пешком, как я понимаю, — проговорил Мартин удивленно. — Как это тебе удалось?

— Меня же почти съели, — признал Джим. — Кажется, я шел на автопилоте.

— Иногда бывает, что люди вынуждены делать то, что должны. — Священник вздохнул. — Я надеялся, что где-нибудь ситуация другая. И молил Бога, чтобы у меня было любительское радио или хотя бы пара радионаушников, которые носили ребята до того, как появились эти смартфоны, — лишь бы знать, что происходит. У меня не было никакой связи с людьми, электричество почти не работало, только несколько уличных фонарей еще светили. Несколько дней назад я слышал, как пролетал самолет, но я его не видел.

— Когда я уходил, в Льюисберге электричество еще было. У меня работали и радио, и телевизор, и Интернет. Хотя от них сейчас никакого толку. В мире ничего нет, и никого нет. Что же до самой проблемы… Это безумие длится уже больше месяца. А может, и больше. Не знаю. Я потерял счет времени. Но мне кажется, останься в мире еще нормальная жизнь, сюда уже прислали бы военных.

Священник задумался, а потом, извинившись, скрылся в смежной комнате. Джим принялся зашнуровывать ботинки.

Вернувшись, Мартин предложил ему ужин — печенье «Орео», хлеб, крекеры в форме животных и теплый виноградный сок.

— Набрал печенья и крекеров в Воскресной школе. А хлеб и сок подавались для причастия.

Они ели в тишине.

Спустя несколько минут Мартин заметил, что Джим пристально смотрит на него.

— Почему? — спросил Джим.

— Почему что?