Онлайн книга «Грозный змей»
|
Амиция. Де Рохан верно понял, что происходит, и напал, осыпая его градом мощных ударов. Габриэль видел, что все эти удары порождены отчаянием. Де Рохан рубил сплеча – слева, справа, слева, справа, как юноша, тренирующийся на чучеле. Но он был силен, как почти никто из рыцарей. Его удары нельзя было не заметить, и двигался он так же быстро, как Мэг орудовала иглой. Габриэль отступил на шаг. Потом еще – от второго удара. Третий удар был финтом. Он пришелся по шлему, и перед глазами поплыло. Но Габриэля учили сражаться в любом состоянии, и тело сделало все само – левой рукой он перехватил клинок и поднял его, делая все остальные рубящие удары бесполезными и бессмысленными. Теперь в отчаянии был Габриэль. Он чувствовал, что Амиция куда-то ускользает. Он бросил меч де Рохана и заколотил своим, попал во что-то и сам тут же получил удар в бок, пониже руки. Потекла кровь, острие меча де Рохана взрезало кольчугу. С ужасающей ясностью он понял, что происходящее с Амицией – что бы это ни было – усиливает их связь. И делает его неуязвимым. Де Рохан ударил – от бедра, почти вертикально вверх. Габриэль ответил. Клинки скрестились у оснований, и де Рохан надавил изо всех сил. На мгновение Габриэль перехватил инициативу, ослабив давление. Он сделал шаг вперед и свободной левой рукой ударил де Рохана в лицо. Брызнула кровь. Клинок де Рохана бросился вперед, смял шлем и порезал лоб – снова. Поток крови почти ослепил Габриэля. Но он помнил, как оказался в руках убийцы в Морее, и ему было проще. Порезы лба не смертельны. Глаза остались целы. Де Рохан не ослабел, даже раненный в руку. Он бил все сильнее. «Я дал ему слишком много времени», – сказал Габриэль в тишине своего Дворца. На одно короткое мгновение – в реальности боя время не двинулось вовсе – он бросил всю свою силу в связь с Амицией. А потом опустил клинок, как полагается в стойке Coda Longa. Амиция стояла на своем мосту. Она тонула, она не могла успокоиться и сосредоточиться, мир вокруг чернел. Ей пришлось отпустить короля, который ускользнул в объятия смерти, и Амиция боялась, что она сама уже умерла и ее лишившаяся тела душа яростно борется за жизнь. Она не могла вернуться в настоящий мир. Но все же что-то удерживало ее на мосту. Она чувствовала под ногами эфирные доски. Вокруг было черным-черно, но, напрягая зрение, она увидела вспышку бледного света, солнечного света. Светилось кольцо у нее на пальце. Она нашла в себе силы помолиться. Мост под ее ногами начал исчезать. Она зашла слишком далеко. Слишком далеко. Она зачем-то посмотрела наверх. Над головой горел свет, которого не могло быть на такой глубине. Над головой горел божественный свет, а она погрузилась в смертельную тьму. Тьма казалась тяжелой и могущественной, и ей подумалось, что она зашла за грань, из-за которой нельзя вернуться к свету и воздуху, если только… если… Меч Габриэля взлетел снизу вверх, и на исходе движения, когда оставалась всего ладонь, он чуть довернул его. Де Рохан поставил мощный блок, обрушив удар на плоскую часть меча Габриэля. Меч Зеленого Рыцаря мотнулся в сторону, отброшенный чужим клинком. Габриэль повернул его – ему часто хотелось это сделать, – яблоко крутанулось у него под ладонью, острие меча совершило конусообразное движение, перекрестье развернулось, и клинок Зеленого Рыцаря занял место вражеского за время, за которое фея один раз дернула бы крылышком. Габриэль выбросил вперед левую руку, схватил разом кончик своего меча и середину вражеского. Безжалостно ударил вдоль собственной руки, взрезав перчатку и повредив руку. Кончик его клинка проник де Рохану в левый глаз и попал в мозг. Де Рохан умер, не успев упасть на землю. Он еще падал, а… …Габриэль стоял в своем Дворце и творил огненный столп. Амиция потянулась к небу и схватилась за веревку из зеленого пламени, которая упала с высоты. Только коснувшись ее, она поняла, что это – ее собственное заклинание неуязвимости, наложенное на Габриэля. Она снимала его. Ей стоило бы отпустить веревку, но где-то высоко, где сиял свет, Габриэль тянул за нее. И Амиция поднималась вверх из смертной тени. Она нашла свой мост, она оказалась под ним, она тонула в силе и плыла в ней – она никогда еще не видела такой силы… Он стоял на ее мосту. Он схватил ее обеими руками и поднял, и она ощутила под ногами прочную опору. Эфир – скорее сон, чем реальность, и она оказалась на своем мосту, хотя и раньше стояла на нем. Он посмотрел на нее. – Очень сложная метафора – этот ваш мост, – заметил он, – я не думал, что могу упасть из собственного Дворца, но и не понимаю, как мне вернуться назад. Она рассмеялась, чувствуя жизнь вокруг. Она вышла… …в настоящий мир. Ей хотелось жить, дышать и надеяться. Король лежал мертвый неподалеку, над ним склонился архиепископ. За спиной Амиции стоял над телом мертвого врага Зеленый Рыцарь. На мгновение все пришло в равновесие. А потом архиепископ поднял голову. – Они убили короля! – завопил он на приличном альбанском и обвиняюще вытянул руку. В сторону Зеленого Рыцаря. Дю Корс поднес к губам маленький рожок и дунул. Человек в красном капюшоне поставил небольшой щит. Это было первое заклинание, открыто сотворенное сегодня, и толпа закричала. Люди с верхних рядов пытались пробраться к выходу, трибуны ходили ходуном – сначала они гремели, как барабан, а потом закачались. Амиция перелезла через нижний ряд скамеек, подхватила юбки и побежала. Сэр Гельфред велел ей пробираться к западному краю трибун, в красный шатер. Пропустить его было сложно, и она не боялась споткнуться. Сотни людей – половина из них оказалась дворянами из окрестных графств – бежали вместе с ней. Не успела она сделать и десяти шагов, как на трибунах начался хаос. Крики ужаса сменились криками боли. Амиция остановилась. Она оглянулась и увидела облако пыли. Справа от нее отдавал приказы архиепископ, который выбрался из развалин королевской ложи и трибун. Кричал он истерически, но все же его слушались. Дю Корс копьем подгонял людей, пытаясь выстроить их в линию, поставить охрану вокруг архиепископа. С неба упала тяжелая стрела и сбила с ног галлейского пехотинца. Она ударила его в голову, прошла сквозь шлем и пробила череп. Но стреляли не только по солдатам. Кто-то выпускал стрелы в зрителей, выживших на обрушившихся трибунах. Амиция почувствовала запах дыма. |