Книга Ты есть у меня, страница 14 – Вета Сашина

Незачем.

Чтобы не прийти к такому выводу, бездетные семейные пары стараются не задаваться ненужными вопросами.

Что касается Маши, то в ее мыслях вообще остался один Андрей. Она не думала ни о детях, ни о своем браке, ни о будущем. Все отошло на задний план, сделалось расплывчатым и неважным. Даже измена Влада больше не волновала Машу. Ей стало совершенно безразлично, кого он имеет на столе, под столом или где-нибудь еще.

Пару раз он делал вялые попытки добиться близости. Один раз Маша резко отказала, сославшись на месячные. В другой раз уступила, о чем потом сожалела. Супружеский секс не вызывал ничего, кроме глухого отвращения. После любовных утех с Андреем это было кощунством. До утра Маша корила себя за неразборчивость и обвиняла в измене по отношению к Андрею.

Она чувствовала себя такой виноватой перед ним, что решила признаться. Они лежали на своем топчане, давно превратившемся в некий волшебный ковер-самолет, переносивший любовников в сказочную страну, где сбываются мечты.

Именно с этого начала Маша свою исповедь.

– Знаешь, – сказала она и потерлась носом и щекой о твердое плечо Андрея, – каждый раз, когда я здесь, меня словно уносит. Далеко-далеко. Туда, где нет забот и огорчений.

– Да, – согласился он, ласково теребя ее волосы. – Без забот и огорчений, наверное, хорошо.

В комнатушке работал обогреватель, отбрасывающий красные отблески на обнаженные тела. На Маше не было ничего, кроме теплых носков из ангоры, которые она специально принесла в цех, чтобы не мерзнуть. Даже теперь, когда в их владениях стало тепло, она боялась простудиться. Ведь тогда свиданий с Андреем станет меньше или они будут неполноценными. Какая может быть любовь, когда из носа течет?

– Если бы это был ковер-самолет… – Маша похлопала по топчану, – мы бы улетели отсюда. К пальмам, морю, свободе.

– Было бы здорово, – опять согласился Андрей.

– Туда, где нет Влада, – добавила она.

На этот раз он промолчал. Маше показалось, что его молчание носит укоризненный характер.

– Он все еще остается моим мужем, – начала оправдываться она.

– Понятно, – буркнул Андрей.

– И мы… мы спим вместе, – закончила Маша.

Она замерла, ожидая его реакции. Он взял телефон, чтобы посмотреть, который час.

– Этой ночью… ну, он настоял на близости.

Маша опять замолчала. Андрей сел, начал неторопливо одеваться.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил он, не оборачиваясь.

– Мне кажется, ты должен знать правду.

– Я ничего не хочу слышать. – Он встал, застегивая джинсы. – Совсем.

– Ты ревнуешь? – спросила Маша.

Сильная спина, обращенная к ней, безмолвствовала. Андрей наклонился и начал обуваться.

– Пожалуйста, – попросил он. – Хватит уже о твоем муже. Мне это неприятно слышать.

– Хорошо, – покорно согласилась Маша.

Поскольку она была влюблена в Андрея, его поведение показалось ей совершенно оправданным и даже благородным.

Мы сетуем, когда нас обманывают, но сами лжем себе на каждом шагу.

* * *

Роман Маши с Андреем проходил без сучка без задоринки. Ничто не омрачало Машиного счастья, кроме одного неприятного факта. Работа Андрея в квартире неумолимо близилась к концу. В тот день, когда он завез детали будущей лестницы и начал собирать ее, сверяясь с чертежом, Маша впервые осознала, что скоро их ждет расставание.

Как же она будет видеться с любимым? Какой предлог найдет, чтобы наведываться в его цех, ставший их цехом? Лестницу сломает? Даже если и так, то это будет разовая авантюра.

«А потом? – спрашивала себя Маша, наблюдая за тем, как Андрей раскладывает на полу пронумерованные ступеньки. – Неужели я потеряю его? Нет, ни за что! Как жить дальше? Ради чего?»

– Андрей, – позвала она.

– Да? – рассеянно откликнулся он, постукивая по зубам карандашом, которым только что вносил какие-то изменения в чертеж.

– Сколько дней тебе понадобится, чтобы установить лестницу?

– Лестницу? Лестницу, лестницу…

Он примерил ступень к каркасу.

– Ты не слышишь? – повысила голос Маша. – Я спрашиваю, сколько времени уйдет на установку? Надеюсь, ты не собираешься закончить работу сегодня?

– Сегодня? – Андрей отложил ступеньку и сокрушенно цокнул языком. – Нет, никак не уложусь. Самое раннее – послезавтра.

Он сел рядом с каркасом, согнув ноги по-турецки. Маша, наоборот, вскочила с табурета.

– Послезавтра? – переспросила она.

– Ага, – кивнул он.

– Ты серьезно? – Маша медленно приблизилась к нему. – А нельзя ли немного потянуть время?

– Зачем? – искренне удивился Андрей.

– Как зачем? – в свою очередь округлила глаза Маша.

Он поднял голову и взглянул на нее.

– Твой муж познакомил меня со своим приятелем, так что у меня уже есть новый заказ.

– А как же мы? – спросила она упавшим голосом. Руки безвольно повисли вдоль туловища.

– Будем встречаться, как и раньше, – пожал плечами Андрей. – Где мой цех, ты знаешь.

– Когда ты закончишь лестницу, у меня не останется причин заходить к тебе. – Машин подбородок дрогнул. – Влад отпускал меня, чтобы я контролировала процесс ремонта. Но что я буду контролировать, когда процесс закончится?

– Дорогая, – ласково произнес Андрей и, легко поднявшись с пола без помощи рук, подошел к Маше. – Рано или поздно я должен поставить лестницу.

– Тогда лучше позже.

Он покачал головой.

– Лишний день ничего не даст.

– Даст! – возразила она.

Андрей снова покачал головой, на этот раз с усмешкой.

– Как говорится, перед смертью не надышишься, – произнес он.

– Ты так легко говоришь об этом? – Маша смотрела на Андрея с укоризной. – Может быть, ты никогда и не любил меня?

– Тогда почему я был с тобой, рискуя своей головой? – вспылил Андрей. – Я мог найти себе другую женщину, у которой нет ревнивого мужа.

– Может, тебя возбуждала наша интрига, – предположила Маша. – В любом случае я уверена, что такой, как я, у тебя никогда не было.

– Это какой? – Андрей прищурился. – Хочешь сказать, что я тебя не достоин?

– Хочу сказать, что еще недавно ты не отличал дорогой парфюм от дешевого дезодоранта! – гневно выпалила Маша. – И вряд ли видел на ком-то такое красивое белье, как на мне!

– Ты говоришь так, словно главное твое достоинство – это дорогие вещи, – ехидно усмехнулся Андрей. – Может быть, ты мне еще и счет выставишь за то, что я спал с тобой?