Книга Счастливчики, страница 14 – Лиз Лоусон

Мэй чуть улыбается.

– О да. Вот это шевелюра. Она, похоже, в жизни о расческе не слышала. Интересные будут занятия.

– Наверное, – пожимаю плечами я.

Та самая дерзкая улыбка.

– Что, не большой поклонник драмы?

– На самом деле, нет. Я просто вовремя не записался на занятия, поэтому меня засунули туда.

Теперь я получаю почти полноценную улыбку. Мы с Мэй смотрим друг на друга, и тот самый электрический заряд, который я почувствовал сегодня утром в школе, бьет в сердце, и у меня перехватывает дыхание.

– Ха. Та же история. – Она кивает на группу: – Значит, эта сцена тебе больше по душе?

Я смотрю на Конора, который увлеченно болтает с Люси, и снова пожимаю плечами.

– Ага. Вернее… Раньше да, но уже не так. Мой друг, – указываю на Конора – он как бы заставил меня прийти. Я уже собирался сматывать удочки, когда вы вошли…

– Ой. – Она складывает руки на груди и прислоняется к стене. – Извини. Тогда ладно. Еще увидимся.

И все, меня выкинули; она почти мгновенно перешла от дружелюбного тона к холодному.

– Н-нет, нет, – заикаюсь я. – В смысле… Я собирался, но Люси вроде стоит послушать, так что я, наверное, останусь.

Мое сердце быстро бьется, даже не знаю почему. Мэй заставляет меня сильно нервничать, и я хочу, чтобы она думала… Я не знаю, о чем хочу, чтобы она думала. Что я крутой? Что со мной стоит поговорить? Она вроде не сильно рвется общаться с людьми, если только ей действительно неинтересно. Я хочу, чтобы Мэй нравилось говорить со мной. Однако, учитывая, что мне не удается сформировать связное предложение даже в своем мозгу, тем более произнести его вслух, это маловероятно.

Она хмурится, переваривая мою невнятную чушь.

– Ла-а-адно.

Мысленно отвешиваю себе пинок.

– Неважно. – Заставляю себя сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить: – А что, Люси хороша? – «Ну вот, Зак; наконец-то сумел сказать целое предложение. Боже».

При упоминании подруги настоящая улыбка озаряет лицо Мэй. Изумительная, может, даже лучше, чем сегодня в классе.

– Люси? Люси не просто хороша. Люси потрясающая. Просто подожди и сам услышишь.

– Отлично. Конор будет счастлив. Он так мечтал найти в группу барабанщицу. Думал, это поможет их имиджу.

Она закатывает глаза.

– Знаю, – смеюсь я.

Кто-то опрокидывает барабан, и тот с грохотом падает на пол, да так, что эхо от стен отскакивает. Когда я оглядываюсь на Мэй, ее глаза широко раскрыты.

– Ты в порядке? – Она выглядит очень напуганной, как будто вот-вот сбежит из комнаты. Её дыхание становится прерывистым и странным, а лицо теряет все краски.

Мэй не отвечает. Вместо этого она около минуты прижимается к стене, не двигаясь и молча.

Прикидываю, не позвать ли Люси, ведь Мэй явно нехорошо, но только встаю с подлокотника, как она кашляет и возвращается к жизни.

Медленно оглядывает комнату, а затем сосредотачивается на моем обеспокоенном лице. Она моргает, как будто только что вспомнила о моем присутствии.

– Эй… у тебя все нормально? – Не хочу звучать, как ее мама, но вряд ли это была нормальная реакция на упавший барабан.

Она качает головой.

– Да, конечно. Прости. Я в порядке. Я просто задумалась о волосах Ковальски. – Мэй смеется, но как-то неестественно. Она облизывает губы. – Как думаешь, у нее вообще есть расческа?

Я делаю паузу, прежде чем ответить, потому что Мэй повторяется с шуткой о расческе. Но я не хочу ее задирать или ставить в неловкое положение, поэтому просто снова смеюсь.

– Возможно, нет.

– Да уж, – фыркает она.

Повисает тишина. Я ломаю голову, пытаясь придумать что-нибудь крутое или остроумное, но вдруг замечаю, что веки Мэй дрожат, и она цепляется за стену, словно за спасательный плот.

– Эй, хочешь воды? – Я наклоняюсь, залезаю под диван и шарю там, пока не нахожу свой рюкзак. – Я принес пару бутылок… здесь иногда бывает тесновато.

Мэй ошеломленно смотрит на меня, будто удивлена, что я заметил ее состояние.

– Ага. Спасибо. – Берет бутылку из моей протянутой руки и одним махом выпивает половину содержимого. Садится на диван, и я пристраиваюсь на другой конец.

– Впечатляющая работа горлом. – Стону про себя, надо ж было выдать худшую из «папашиных шуток», но лицо Мэй расслабляется, и она улыбается мне. На этот раз улыбка настоящая, достигает ее глаз.

Я хочу снова увидеть эту улыбку. И снова. Мы разворачиваемся послушать Люси.

Мэй права, ее подруга – крутая барабанщица, на голову выше Локетта и всех прочих, кто когда-либо играл с группой. Все парни – особенно Конор – в экстазе.

Однако, как бы хороша она ни была, я едва могу сосредоточиться на музыке, потому что всем существом тянусь к Мэй. Клянусь, я никогда никого так остро не ощущал. Диван маленький, и Мэй задевает меня всякий раз, когда двигается, отчего волоски на моей руке встают дыбом. Когда группа решает сделать перерыв между песнями, мы начинаем говорить. Иногда одновременно и примерно об одном и том же. В первый раз, когда так случается, Мэй удивленно откидывает голову назад, словно ей напомнили о чем-то, что она предпочла бы забыть.

Прослушивание Люси заканчивается, и она начинает собирать свои вещи. Конор кружит вокруг нее как ястреб. Мэй шевелится рядом со мной, и я паникую, пытаясь придумать, как бы продлить мгновение. Моменты, когда мне комфортно с другим человеком, теперь так редки.

– Вы уже уходите? – Изо всех сил стараюсь сдержать отчаяние, чтобы голос звучал непринужденно, но не слишком-то удается.

Мэй смотрит на Люси. Та с палочками в руках стоит рядом с барабанной установкой группы и, откинув голову назад, смеется над шуткой Конора. Мэй поворачивается ко мне и закатывает глаза.

– Ага. Как только она будет готова.

Я сглатываю, пытаясь придумать что-то еще, но Люси уже идет к нам.

– Мэй, ты готова?

Мэй украдкой смотрит на меня, и клянусь, в ее глазах вопрос, но я, как обычно, немею. Она поворачивается к Люси и пожимает плечами:

– Да, пошли.

Встает, и я отталкиваюсь от дивана, изо всех сил напрягаю мозги, чтобы выдать что-нибудь интересное, найти повод упросить ее остаться, но когда я наконец-то выпрямляюсь, из моего рта вырывается:

– Приятно было официально познакомиться. Увидимся в классе.

А потом они уходят, и я остаюсь грызть себя за то, что был таким слабаком.

Вскоре прослушивания заканчиваются. Наблюдать за другими барабанщиками после того, как увидел работу Люси, – все равно что чистить уши металлической булавкой.