Онлайн книга «Скопление неприятностей»
– Я правильно понимаю, что мы изображаем контрабандистов? – неожиданно сменил тему Квадрига. – Ну, не совсем контрабандистов, но людей не в ладах с законом, – уточнил слегка удивленный Уран. – То есть вы еще не определились с легендой? – Вполне определился, – ответил Дюкри. – И что я должен отвечать? – Кому? – Людям, – Галилей неопределенно взмахнул рукой. – Людям ты рассказываешь, что служишь астрологом на «Счастливом цехине» и больше ничего не знаешь, – ответил Уран. – Все остальное людям буду говорить я. Дюкри надеялся, что на этих словах Квадрига успокоится, но ошибся. – Ну, я, допустим, могу сыграть и контрабандиста, и даже адигена, если потребуется, у меня талант, – продолжил Галилей. – А вот насчет Мерсы не уверен. Он наше слабое звено. – Это кто, простите, слабое звено? – робко возмутился алхимик. – Ты, прошу прощения, можешь сыграть только одну… э-э… роль – астролога на расслабоне, и то иногда переигрываешь. – А тебе все нужно повторять дважды, – парировал Квадрига, довольный тем, что наконец-то задел Энди. – А ты постоянно все забываешь. – Кроме курса, – поднял указательный палец Галилей, не согласный терпеть безосновательные обвинения. – Кроме курса, – согласился алхимик. – Но, кроме него, у тебя в памяти вообще… э-э… ничего не держится. – Я помню оба твоих имени. – Вы совсем идиоты, да? – поинтересовался Дюкри. Поскольку до сих пор офицеры «Пытливого амуша» так себя не вели, Уран несколько растерялся и ляпнул фразу, не подумав. – Поэтому нас и держат вместе – мы заразные, – хихикнул Квадрига. И вытащил из внутренного кармана летней цапы плоскую стеклянную бутылку с бедовкой. Пустую более чем наполовину. – Его держат вместе… э-э… со мной, – сбивчиво не согласился алхимик. – А нас всех – с ним. Не знаю, за что. – Мерса, ты опять теряешь нить беседы. – Заткнись. Галилей сделал большой глоток бедовки, вытер губы тыльной стороной ладони и, абсолютно неожиданно для Урана, вернулся к предыдущей теме: – Так что насчет легенды? Кем я должен притворяться? – Когда ты молчал, ты нравился мне гораздо больше, – не стал скрывать Дюкри. – Он всем нравится больше, когда молча сидит в… э-э… астринге. – Это расизм. – Нет. Это называется не так. – А как? – Квадрига вопросительно посмотрел на Энди. – Как как это еще можно назвать? Мне стыдно за тебя, Мерса! – Алхимик робко задохнулся от гнева, но его эмоции не особенно заботили астролога. – Так все-таки, капитан, кем вы нас назначаете? Контрабандистами? – Можно я не буду контрабандистом? – попросил Энди. – Неприятные воспоминания? – Квадрига повернулся к Дюкри. – Это он после тюрьмы такой робкий. – Я никогда не был в тюрьме! – возмутился алхимик. – Значит, я тебя с кем-то спутал… Ничего, походишь с мое на «Амуше» – побываешь и в тюрьме. – А в следующий миг астролог поднял голову и прочитал большую, ярко подсвеченную вывеску: – «Кляча»! Нам сюда? – Да, – коротко подтвердил Уран, радуясь тому, что они наконец-то дошли. Но радуясь напрасно. – Смотрите, там… э-э… дерутся, – сообщил наблюдательный алхимик, указывая пальцем в переулок. Дюкри хотел пройти мимо, но Квадрига остановился и прищурился, разглядывая двух здоровенных амбалов, пинающих валяющееся на земле тело. Тело стонало, а значит, было еще живо. – Не дерутся, – качнул головой астролог. – Двое бьют третьего. – За что? – Да мало ли? – Галилей швырнул опустевшую бутылку на мостовую. – Хочешь поучаствовать? – Нет. – Могу устроить. – Как? – поитересовался Дюкри. Через мгновение прикусил язык, но было поздно. – Эй, придурки, хватит борзеть! – В глазах астролога вспыхнули веселые огоньки. – В полицию захотели, дегенераты? – Всегда так делает, – вздохнул Энди, шагнув назад и оказываясь в тени. – За это его Бедокур очень любит: Галилей во всех кабаках драки устраивает, даже без «вышибалы» обходимся. – Предупредить нельзя было? – в сердцах поинтересовался Уран. – Я думал, вы взрослый человек, капитан, и следите за языком в присутствии астрологов. Эти ребята и в самом деле были непредсказуемы. – Ты кого придурком назвал? Их было двое. Здоровенные, как стальные верзийские сейфы, но не такие умные. Опытные, конечно, однако с Ураном ошиблись, не сообразили, что если бы длинный и худой, которого они записали в слабаки, действительно был таким, ему следовало броситься наутек. А Дюкри стоял, дожидаясь, когда амбалы подойдут ближе. – Все, урод, сейчас ты сдохнешь! Они думали, что успеют нанести удар, но ошиблись. Ошиблись дважды: в длине рук Урана и в длине телескопической дубинки, которая выскользнула из его рукава. Дюкри раскрыл ее в движении и резко ударил того, что справа – по глазам. Никак не среагировал на вой, словно не услышал, ловко изогнулся, нанес левому сокрушительный апперкот, а следующим движением ударил правого в висок. Громилы мешками повалились на заплеванную мостовую, а Уран повернулся к астрологу: – Зачем ты это сделал? – Что сделал? – искренне удивился тот. – Пошли внутрь, капитан, здесь прохладно, и я хочу чего-нибудь крепкого. – А я хочу есть, – добавил вышедший из тени Мерса. – Извините. /// Довольно большая площадь Мае-Дан находилась в самом центре Карусели и напоминала грязное озеро, в которое втекало то ли пять, то ли семь еще более грязных рек-улиц. В северной части площади валялось несколько остовов разобранных грузовиков, а в южной ставшие бандитами селюки устроили грядки с вонючим звунцем, продавая товар всем желающим. Кем именно был Мае-Дан, доподлинно никто не знал. Одни говорили, что легендарным основателем Карусели, самым знаменитым в истории Тердана карманником, ставшим жертвой суровых правоохранительных репрессий; другие шепотом сообщали, что на сленге анданийских уголовников «мае-дан» означает дешевый публичный дом, кое обстоятельство и заставило местных остановиться именно на этом названии. Потому что Мае-Дан был почти полностью отдан борделям: проституткам нравилось прогуливаться по большой площади, изредка устраивая командные или одиночные схватки на потеху неблагородной публике. Разумеется, были на Мае-Дан и наркопритоны, и лавки скупщиков краденого, и офисы ростовщиков, но основу площади, ее красу и гордость составляли именно дома терпимости. |