Онлайн книга «Рутинёр»
– Неприятно ощущать себя на побегушках у… Микаэль благоразумно замолчал на полуслове, и я ободряюще хлопнул его по плечу. – Пиво, друг мой. Пиво! В такую жару нет ничего лучше кружки холодного хмельного напитка. – Кувшина, – вздохнул бретёр. – Запотевшего глиняного кувшина. Или двух. – Идём! Всё так же галереями мы двинулись вдоль широкого проспекта, в который тут и там, будто притоки в реку, вливались боковые улочки, и ещё издали увидели, что на площади святого Марка прямо перед одноимённой церковью высятся цветастые шатры бродячего цирка. По традиции они были взяты в кольцо фургонов с дощатыми бортами и матерчатыми тентами; между некоторыми из них оставались свободные проходы, но никто туда не заходил. Время для представления было неурочное, разве что приставали к прохожим предсказатели будущего, хироманты и прочие ясновидящие. Да ещё сидели в тени какие-то хмурые парни – не иначе охранники или борцы. – Нашли место! – раздражённо фыркнул Микаэль и с презрением выдал: – Гастролёры! – Всякий зарабатывает как может, – вступился я за циркачей. – Как говорили древние: хлеба и зрелищ! – О, только не надо цитировать язычников! – отмахнулся бретёр. Мы вышли на зажатую фасадами домов площадь, на дальнем краю которой высилась облицованная белым мрамором церковь, и уже двинулись мимо фургонов к повороту на Староимперский тракт, когда сзади вдруг послышалось: – Сеньор обер-фейерверкер! Филипп! Я резко обернулся и раскинул руки в непритворном удивлении. – Ганс! Сеньор фейерверкер! Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим! И точно – нас быстрым шагом нагонял мой сослуживец по роте Сизых псов. Долговязый и всё такой же костлявый, с вытянутым и не слишком привлекательным, но при этом отнюдь не отталкивающим лицом. Короткие бриджи едва доходили ему до середины щиколоток и оставляли открытыми жёлтые и зелёные гольфы, таких же расцветок были широкие вертикальные полосы на рубахе с пышными рукавами, а стачанные из мягкой замши туфли сверкали на солнце надраенными застёжками. На груди фейерверкера поблескивал серебряный медальон роты Сизых псов, голову покрывала простая соломенная шляпа. Мы обнялись и похлопали друг друга по спине, затем Ганс поздоровался и с Микаэлем, которого знал по Лаваре. – Совсем не изменился, Филипп! – сказал мой бывший заместитель и провёл пальцами по своей щеке. – Только шрамов прибавилось. Расчертившие мою скулу ниточки белых рубцов в обычной ситуации были едва заметны, и бросались в глаза только на ярком свету, так что оставалось лишь усмехнуться в ответ. – Шрамы украшают мужчин! – Но не их избыток, – улыбнулся Рикель, приметил служебный перстень на моём пальце и присвистнул. – Милость небесная, ты всё же добился своего! И как тебе в магистрах-расследующих? Сказать начистоту, всегда полагал твоим признанием резать глотки! В последнюю нашу встречу, я ещё пребывал в чине магистра-исполняющего, поэтому только руками развёл. – Расту над собой, как видишь! Ты сам какими судьбами в столице? – Ганс? – послышался вдруг незнакомый голос. Я оглянулся и увидел невысокого полноватого сеньора с небрежно повязанным на шее платком, который в отличие от моего бывшего сослуживца магическим жезлом и артиллерийским стилетом не ограничился и нацепил на оружейный ремень ещё и ножны с короткой шпагой. – Сеньор обер-фейерверкер! – обратился к нему Ганс Рикель. – Позвольте представить вашего предшественника – Филиппа вон Черена! Нынешний командир орудийной батареи Сизых псов протянул руку и радушно улыбнулся. – Премного наслышан. В Лаваре и в самом деле пришлось так лихо, как рассказывает Ганс? – Хуже, – уверенно сказал я, подумал и добавил: – Много хуже. Обер-фейерверкер посмотрел на заместителя и предупредил: – Думаю, нет нужды напоминать, что приказ может прийти в любой момент и на сборы будет только несколько часов? Ганс кивнул. – Разумеется, сеньор. Не в моих привычках забывать о дисциплине. Стало любопытно, с кем ведёт переговоры о найме полковник Сизых псов; я не удержался и предположил. – Отбываете в Острих? Но догадка не подтвердилась, Ганс взглянул на командира батареи и покачал головой. – Нет, Филипп. Лёгенбург что-то не поделил с орденом Святой звезды. – Он усмехнулся. – Только не спрашивай, кто из них собирается нас нанять. Сами ещё не знаем. Обер-фейерверкер откланялся и отошёл, а Рикель с интересом уставился на меня. – Какие планы, Филипп? – А как думаешь? – ухмыльнулся маэстро Салазар. – Вы же тут квартируете где-то рядом, так? Значит, уже успел обойти все окрестные заведения и выбрать лучшее. Только учти, что Филиппу приспичило попить монастырского пива! Ганс наставил на него указательный палец. – Мик, твоя проницательность не знает границ. Идёмте, сеньоры! Ни одна из пивных на площади святого Марка фейерверкера не привлекла, он повёл нас к набережной, а примерно на полпути повернул от монастыря в застроенный теснившимися друг к другу домами квартал. Пришлось подниматься на небольшой холм, но забирались туда не зря: в стороне от оживлённых улиц обнаружилась уютная таверна, веранда которой нависала над обрывистым склоном. Дальше раскидывалось море черепичных крыш, за ним серебрились воды Рейга, а сбоку высился храм монастыря, но главным достоинством заведения был отнюдь не великолепный вид, а дувший с реки ветер. От солнцепёка посетителей прикрывал заплетённый побегами винограда навес; мы расположились за столом и Ганс объявил выглянувшему из дома хозяину: – Монастырского пива! Самого светлого и лёгкого, какое там только варят! Маэстро Салазар при этих словах страдальчески поморщился, но требовать вина не стали, лишь крикнул: – И накрой на стол! Я голоден как волк! Хозяин мелочиться не стал и приволок с ледника сразу три кувшина, а походивший на него как две капли воды паренёк выставил перед нами два блюда с копчёным и вяленым мясом, сырной нарезкой и набором колбас. Из предложенных горячих блюд мы выбрали чесночный суп, жареные колбаски, запечённые в меду свиные рёбра и рульку. – Угорь и Типун? – спросил Ганс Рикель, наполняя свою кружку. – Едва ли на небесах, – проворчал я, следуя его примеру. – И давно? – Прошлая осень не задалась. Мы выпили, и холодное чуть горьковатое пиво освежило, как может прогнать навеянную жарой усталость лишь пиво да лёгкое фруктовое вино со льдом. Начали разбирать с тарелок копчёный сыр, и я спросил: – А у вас как дела? |