Онлайн книга «Рутинёр»
– Уве! Держи его! – А сам ухватил оброненный пистоль и бросился вслед за ринувшимся в погоню Микаэлем. – Магистр! – нагнал меня истошный крик школяра уже на последних ступенях лестницы. – Магистр, стойте! Я обернулся и вскинул оружие, но Уве навалился на худощавого сеньора, и не было никаких причин для паники. Лишь миг спустя стало ясно, что паренёк не удерживает пленника, а зажимает колотую рану в его спине. И тот не пытается высвободиться, просто бьётся в агонии. – Ангелы небесные! – выдохнул я, не зная, что предпринять. Это ведь точно профессор Граб! Сильвио неспроста его кинжалом в спину ткнул! Сильвио! Из дальнего конца коридора донёсся стук и треск, и я рванул на помощь Микаэлю. – Магистр! – продолжил истошно вопить Уве. Я проигнорировал его крик, повернул за угол и обнаружил, что маэстро Салазар ломится в одну из квартир. – Давай! – крикнул он, мы прыгнули разом, слаженно ударили плечами и выломали запор. Сходу проскочили тесную прихожую и очутились в гостиной с распахнутым настежь окном. Микаэль подскочил к нему и выглянул на улицу, злобно ударил кулаком по подоконнику. – Драного осла уши! Ушёл! Я быстро обежал остальные комнаты, заглянул под кровать и даже проверил платяной шкаф, но Сильвио и в самом деле сиганул в окно. – За мной! – крикнул я скрипевшему от злобы бретёру и рванул обратно в холл. Уве зажал рану в спине уложенного набок профессора какой-то тряпкой, та уже промокла и буквально сочилась кровью. – Да где же вы, магистр?! – вскинулся школяр. – Он умирает! – Мик, глянь! – скомандовал я, сбежал по лестнице, подскочил к входной двери и запер её на засов. Маэстро Салазар без промедления опустился на колени рядом с раненым, оттёр плечом Уве и накрыл ладонями рану. Тогда я ухватил школяра за руку, заставил его подняться на ноги и потребовал: – Проверь, есть ли кто в доме! Да не надо никуда бежать! Ищи ауры! Едва ли жильцы могли проигнорировать крики и грохот, но между логическими выкладками и точным знанием пролегает слепая зона, из которой запросто может вывалиться случайный свидетель. Не резать же ему потом глотку? Уве зажмурился и усилием воли вогнал себя в транс, я уловил явственный всплеск эфирного поля, когда сознание школяра вломилось в незримую стихию, а несколько мгновений спустя он мотнул головой и объявил: – Пусто! – Следи за двором! – распорядился я и повернулся к маэстро Салазару. – Мик! Что с ним? – Не жилец, – отозвался бретёр. – Перебита печеночная артерия. Раненый сеньор вдруг перестал стонать и хрипло выдохнул: – Опоздали! Вы опоздали! Прогресс не остановить! Я опустился на колени и спросил: – Профессор Граб? Тот сипло выдохнул, нечто походившее на согласие. – Он убил вас! – попытался воззвать я к гласу разума. – Убил! Не хотите отомстить? – Человек слаб… Любой сломается под пытками… Но только не мертвец! Смех оборвался как-то очень уж резко, и я потребовал: – Излечи его, Микаэль! Маэстро Салазар дёрнулся словно от удара. – Ты же знаешь, я не могу! Больше – не могу! Не выйдет! Тряпица, которой бретёр зажимал рану, сочилась кровью, вместе с той утекала сама жизнь, и я надавил на подручного. – Пять минут! Дай мне пять минут! Неважно, что будет потом! Якоб Граб вновь выплыл из забытья и лихорадочно зашептал: – Ничего не скажу! Сами поймёте! Все поймут! Все увидят! Маэстро Салазар посмотрел на меня с мольбой во взгляде, но я подавил неуместную сентиментальность и сказал: – Делай! Бретёр закусил губу, резко выругался и положил на рану ладони. Профессора выгнуло дугой, и он взвыл так, что зазвенело в ушах. Отголоски целебных чар взбудоражили эфирное поле, и у меня пошла кругом голова, а Микаэль сгорбился, лицо его осунулось, из носа закапала кровь. Я не стал растрачивать время на пустые благодарности и навалился на Якоба. – Что вы задумали, говори! Тот застонал, несколько раз моргнул и уставился на меня неожиданно ясным взглядом. – Вы, рутинёры, закостенели в заблуждениях и не узрите истину, даже если вас ткнуть в неё мордой! Вы не живёте сами и не даёте жить другим! Но прогресс сметёт всех! Сметёт и вашу двуличную комиссию, и лживую церковь. Мы освободим людей! Я не собирался выслушивать политические манифесты и коротко бросил: – Мик! Бретёр прижал руку профессора к полу и ударом даги отхватил ему мизинец. Граб снова взвыл, и я начал допрос. – Шеер! Это ты подбил его распечатывать места силы? Зачем? – Моя ошибка, – неожиданно легко сознался Якоб, застонал от боли и быстро произнёс: – Неточность перевода привела к неверному подходу! Моя вина! – Чего он должен был добиться? – быстро спросил я. Профессор замешкался с ответом и до крови закусил губу, пришлось вновь отдать команду Микаэлю. На этот раз Якоб Граб лишился безымянного пальца, и лицо, в которое после исцеления вновь вернулись краски, вновь начало быстро бледнеть и покрываться бисеринками пота. – Если придётся вырезать из вас ответы, меня это не остановит! – пригрозил я и кивнул бретёру, тогда профессор перестал запираться. – Дело сделано, вам ничего уже не изменить! – хрипло выкликнул он. – Ничего! – Чего добивался Шеер? Маэстро Салазар надавил дагой, и Граб забился, лишившись очередного пальца. – Будьте вы прокляты! – взвыл он. – Солнечный камень! Мы хотели создать солнечный камень! Нашли трактат на староимперском в закрытом хранилище библиотеки, перевели его, но текст содержал неточности! Вот и всё! – Солнечный камень? – прищурился я. – Желали превращать свинец в золото или обрести вечную жизнь? Я намеренно низвёл значение философского камня до обывательских представлений о нём, и профессор не стерпел, буквально выплюнул в меня: – Глупец! Солнечный камень – квинтэссенция незримой стихии, суть овеществлённый эфир! Ваша пресловутая святость, принявшая материальное обличье! И тут на меня снизошло озарение. – При сотворении солнечный камень впитывает весь окружающий эфир и лишает место святости? Именно так вы собираетесь уничтожить Сияющие Чертоги? – Да! – в каком-то даже противоестественном восторге выкрикнул профессор Граб и закашлялся, но совладал с кашлем и просипел: – Диктат веры падёт, мы освободим умы людей и расчистим путь прогрессу. Штампы! Мануфактуры! Механизмы! Будущее! И рутинёрам вроде вас его не остановить! |