Онлайн книга «Лучшие романы о любви для девочек»
|
– Тьфу ты, ну ты, ножки гнуты! – второй раз закричал Марат и снова вскочил с «банана». – О чем ты говоришь? Какую еще всю жизнь? Я в следующем году школу заканчиваю. – И что? – И то! Как только разделаюсь с экзаменами, сразу к тебе приеду. Даже на выпускной не пойду. Сразу в Лимонный рвану. – А потом что? – А потом я тут буду. Всегда. – В смысле – «всегда»? – запуталась я в происходящем. – А учеба? – На заочное поступлю. Все равно мне отсрочка от армии не нужна, меня и так не возьмут, у меня плоскостопие. Специально его не лечим, чтоб в армию не взяли, – сообщил Марат и предложил: – Мне кажется, сегодня вечером нам лучше не гулять. Нужно над многим подумать. И тебе, и мне. Увидимся завтра. Как всегда, здесь, на пляже. «Как всегда… – эхом пронеслось в моей голове. – Но скоро, когда ты уедешь, этого „как всегда“ не будет». До дома я шла в каком-то странном сонном состоянии. В голове была настоящая каша. Я начинала думать об одном, потом перескакивала на другое, с него – на третье, затем возвращалась к первому, додумывала второе, вспоминала о третьем, но так в конце концов ничего дельного и не придумала. Как только я поздоровалась с мамой и узнала о ее здоровье (оказывается, днем приходил врач, осмотрел ногу и руку и сказал, что все срастается и нет никаких отклонений), то взяла и напрямую спросила: – Мам, а почему люди дружат друг с другом? Почему одному человеку хочется отдать все самое прекрасное, что есть на душе, а другому – не хочется? Почему одного хочешь всю жизнь видеть рядом с собой, а другого – нет? А, мам? Почему так происходит? Мама отложила ноутбук и внимательно посмотрела на меня поверх очков. – Полина, золотко, а почему этот вопрос ты задаешь именно мне? – Марат сказал его тебе задать, – простодушно ответила я. – Марат? – удивилась мама. – Ни с того ни с сего? – Да нет, и с того, и с сего. – Наверное, он думает, если я занимаюсь всякой мистикой, то на все вопросы знаю ответы, – приосанилась мама. – Может быть. Ну, так почему? – А потому что так оно все, – пожала плечами мама. – Я, думаешь, знаю? Сама ничего не знаю. – Да? – разочарованно протянула я. – Ясно… – Подожди, я не так выразилась! В смысле, я имею в виду, что на этот вопрос нет однозначного ответа. – А какой есть? – Его каждый сам находит. Каждый для себя решает, почему хочет с кем-то дружить, а с кем-то другим – не получается. Но знаешь что? – загадочно улыбнулась мама. – Что? Она сняла очки, задумчиво погрызла дужку и после этого произнесла: – Я не встречала еще ни одного человека, который толком объяснил бы, почему он, как ты выразилась, «дружит» с кем-то всю жизнь и почему хочет видеть каждое утро его заспанную физиономию на соседней подушке. – Какая еще подушка? – я почувствовала, что краснею. – Не о подушках речь! – А о чем? – издевательски усмехнулась мама. – О лагенариях, – не менее издевательски ответила я и ушла к себе в комнату. Мне вслед раздался мамин пророческий голос: – Утром познав истину, вечером можно умереть! Запомни это! Опять она за свое. Ой, кажется, я забыла сказать, что в последнее время мама помешалась на китайской мудрости и теперь употребляет афоризмы когда надо и когда не надо. Вот люди! И почему если девушка дружит с парнем, то все сразу думают о любви? Между мной и Маратом только дружба! И все. Дружба. Я хочу дружить с ним всю жизнь! Всегда! Ни с каким другим парнем дружить не хочу. И хочу постоянно его видеть. Или это любовью и называется? Если да, то я непременно изобрету какое-нибудь другое слово. «Любовь» – надоело! Банальное оно какое-то. Избитое. Все сразу о нем думают. А я так не хочу. Хочу сочинить какое-то новое слово, обозначающее наши с Маратом отношения. Слово, которое будем понимать только мы с ним. Я и он. Я переоделась в своей комнате, заставленной всякими морскими штучками, и отправилась на кухню ужинать. Едва лишь села за стол, как за моей спиной раздался стук костыля, и в кухню вошла мама. – Я сама себе все положу! – тут же сказала я. – Сиди, отдыхай. Ты сломанная. Мама как-то рассеянно кивнула, склонилась ко мне и с лихорадочно блестящими глазами, округленными до невозможности, дрожащим от волнения голосом поведала: – Он вышел на контакт! – Кто? – изумилась я, чуть не поперхнувшись салатом. – Томкин полтергейст! – А-а-а… – облегченно вздохнула я. – И как? Мама уселась поудобнее и возбужденно заговорила: – В общем, слушай. Сегодня днем Тома пришла с рынка и увидела в доме на столе лист бумаги. Там было написано: «Дорогая женщина, спасибо тебе за приют». Представляешь? Нет, ну ты себе представляешь? Фантастика. Поразительно. – Потрясающе, – изобразила я огромное удивление, чтобы не разочаровывать маму. – А дальше что? – Ничего. Разве тебе этого недостаточно? – Мне? Достаточно… Но откуда вы узнали, что это именно полтергейст написал? – А кто же еще? Нет, это точно полтергейст. Дом-то был закрытый, в него никто не мог войти и оставить записку на столе. Значит, это полтергейст. Ты просто не понимаешь, что это значит. Это… это… это все может перевернуть! Весь мир! Все! Всех! – Я рада за ваши успехи, – сказала я и, подумав, осторожно произнесла: – Мам, а может, теть Тома все придумала? – В смысле? – не поняла мама. – Ну, сама подумай: дети выросли, разъехались, с мужем она разведена… Вот и придумала себе историю, чтобы как-то развлечься, перед тобой похвастаться. Мама грозно посмотрела на меня и застучала указательным пальцем по столешнице, как барабанной палочкой: – Но-но-но! Ты что! Как ты могла такое подумать! С полтергейстами не шутят! – Ладно, все, успокойся, – примирительно улыбнулась я. – Не шутят так не шутят. Через полчаса я сидела на маленьком пляже, который как-то раз обнаружила за скользкими валунами и крутой скалой, с которой никто не нырял, боясь разбиться о камни внизу. Этот пляж был настолько необыкновенным (на нем росли пальмы, на краю пляжа из расщелины между камней бил родник, песок – белый, чистый и мягкий), что я всерьез подумала, будто наткнулась на филиал рая. О пляже я никому не рассказывала и до некоторых пор считала его своим собственным. Но когда подружилась с Маратом… В минуту, когда мне очень захотелось открыть ему какой-то свой секрет, я отвела его на этот пляж. Катамаранщику он тоже понравился. Никогда не забуду вечер, когда мы сидели с Маратом у догорающего костра и он пел мне песни под гитару. Потом мы зарыли в переливающихся от белого до красного пылающих жаром головешках картошку и ждали, когда она испечется. Никогда не забуду тот вечер. Запах печеной картошки, прибой, журчащий родник… С тех пор пляж стал не моим, а нашим. |