Онлайн книга «Лучшие романы о любви для девочек»
|
Мама замолчала. Я посмотрела на нее. Она посмотрела на меня. С жалостью и сочувствием. – Не переживай, – сказала она, обняв меня. – В мире много предателей. Верить можно только мне. Я никогда тебя не предам и не оставлю в беде. – Мне плохо, – пожаловалась я. – Идем скорее домой, таблетку выпью. Мама сразу же забеспокоилась, принялась трогать мне лоб и говорить тысячу слов в минуту: – Вот я всегда говорю – не ходи раздетой! А ты меня не слушаешь! И вот, пожалуйста, – заболела! Сколько раз тебе можно повторять – кутайся, кутайся! Душу закрывай, а то надует! И мама стала энергично меня «кутать» и «закрывать душу». «Душа», по ее мнению, это область горла и груди. Через десять минут мы были уже дома. Мама безостановочно укоряла меня, что я за собой не слежу и заболеваю «специально, чтобы портить ей нервы». Можно подумать, я заболела по собственному желанию. Я измерила температуру – ровно 39°. – Ну вот! – закатывая глаза и потрясая ладонями, воскликнула мама. – Ну вот! Надуло! Доходилась раздетой! Доходилась! А я говорила – кутайся, кутайся! Ты душу не кутаешь! Вечно нараспашку ходишь! Ну что за ребенок! – Да куталась я, куталась, – вяло откликнулась я. – Сама не знаю, в чем дело. Холодно вроде не было. Мама принесла таблетки, мазь, заварила эвкалипт и ромашку. Было как-то странно в четыре часа утра лежать на кровати в полубредовом состоянии и видеть туда-сюда бегающую маму. Я не воспринимала окружающую действительность – мысленно находилась еще в городе Марата. Вокруг меня происходили какие-то события, но я в них не вникала. – Это ты от переживаний заболела, – вдруг сказала мама, тем самым опровергая собственную версию о «незакутанной душе». – Почему ты так решила? – А помнишь, – сказала мама, между делом сунув мне в рот ложку меда с луком, – ты училась во втором классе, и однажды к нам в гости пришла тетя Оля с соседней улицы? Я вспомнила тетю Олю. Это была женщина неопределенного возраста – может, ей было тогда сорок, а может, и шестьдесят лет. И сейчас она выглядит так же – абсолютно седая, вся какая-то сухая и с крупными белыми зубами, как у лошади. Я никогда не могла определить, они вставные или натуральные. – Помню, – ответила я, глотая мед с луком. – Ты тогда смотрела мультики, а она сидела и рассказывала историю о какой-то женщине-сектантке, которая завелась в наших краях. Эта история настолько тебя напугала, что ты заболела от страха. И в школу неделю не ходила. И вот ты снова заболела от переживаний. Я задумалась. Наверное, мама права. Я заболела именно от переживаний. – Что делать, если Марат будет звонить мне на телефон? – спросила мама. – Трубку мне дай. Я скажу ему все, что нужно. Мы помолчали. – У вас такие странные отношения… – призналась наконец мама, накладывая мне компресс. – Вы только и делаете, что ругаетесь и не даете друг другу объясниться. Может, лучше выслушать его? – Не в этом случае, – покачала я головой, лежащей на подушке. – Сейчас никакие объяснения не нужны. То, что я видела, никак не может быть недоразумением. Мне все и без объяснений предельно ясно. – А что, если ты что-то не так поняла? – с сомнением спросила мама. – Мам, что я могла не так понять? – усмехнулась я, почему-то стараясь не пересекаться с мамой взглядом (наверное, не хотела видеть, что меня жалеют, не хотела чувствовать себя покинутой). – Они шли под ручку. Он ее проводил до института. Она его поцеловала на прощание! Назвала любимым! Если бы ты видела, какими глазами он на нее смотрел! А она – на него! Нет, мам, здесь все понятно. Они любят друг друга. – А расскажи мне все подробно, – попросила мама, удобно устраиваясь в кресле, словно собиралась посмотреть захватывающий фильм. Я вздохнула и пересказала, что видела вчера днем. Также сказала, что шел снег. – Вот! – эффектно ударив ладонью о ладонь, воскликнула мама, когда я закончила рассказ. – Теперь я поняла! Снег растаял и голову тебе намочил! И ты заболела! Ну и, конечно, от переживаний тоже… – Да ну ее, эту болезнь, – махнула я рукой. – Что скажешь?.. – Правильно ты поступила! Теперь я тоже уверена, что они встречаются. Надо же, как все сложилось… Марат в гости к нам ходил, стал мне почти сыном. А оказался таким двуличным. Тут ты была, а там эта девушка. – Ты считаешь, что, когда он со мной дружил, она уже была? Заметив мой подавленный вид, мама спохватилась: – Не знаю! Но буду надеяться, что она появилась после лета. Потому что если до, то это вообще жестоко и ужасно. – Мам?.. – Что? – Может, ты тоже номер поменяешь? – Ни за что! – тут же среагировала мама. – Его сотни людей знают! Не буду же я всем новый номер сообщать! – Ну вот, – проворчала я, – как умирать – так в одиночку. – Сейчас ремня получишь! – пригрозила мама. – Сколько раз я тебя предупреждала – не говори о плохом! Слова и мысли материальны! Может, попытаешься заснуть? – Она выключила свет. – Попытаюсь… – Спи, родная, спи… Вместе со сном уйдут плохие мысли. Мама вышла из моей комнаты. Я думала, что не усну, но вопреки предположению вдруг резко провалилась в глубокий сон. В этот раз мне ничего не снилось. Сна без сновидений я очень боюсь. Каждый раз, просыпаясь, задумываюсь над тем, где бывает моя душа, когда я засыпаю. А что если однажды я вот так провалюсь в черную бездну и не вернусь?.. Бррр… Когда проснулась, сначала не поняла, где нахожусь. «Я у бабушки, – уверенно подумала я. И тут же засомневалась: – Нет, дома. А почему не у бабушки? Я же к ней приехала. А-а-а… а потом обратно уехала». Постепенно последние события стали восстанавливаться в моем сознании. Я приехала к бабушке. Утром пошла к Марату. И увидела его с другой. А потом уехала домой. В поезде заболела. – Да уж… – глядя в одну точку, сказала я. В теле была удивительная легкость, а в голове – ясность. Я взяла термометр, лежащий на прикроватной тумбочке, и измерила температуру. 36,6° – хоть в космос лети. Я подошла к окну. На улице было еще темно. «Сколько же я проспала?» – озадачилась я и посмотрела на часы на экране мобильного телефона. «19.30». Меня как ледяной водой окатили. «Полвосьмого вечера! – изумилась я. – Я проспала больше двенадцати часов! Надо же… Или несколько суток?» Я вновь взглянула на время. Слава богу, хоть число было прежним. Значит, не еще темно, а уже… |