Онлайн книга «Неизменная любовь»
|
— Ты все это затеяла, признайся? — он так и не обернулся. Я подошла и взяла его под руку. Довольно резко, боясь, что он попытается вырвать руку, но Слава продолжал спокойно стоять на пристани и следить за исчезающими в ночи огнями катера. — Вообще-то это затеял твой сын. На последних моих словах Слава накрыл ладонью мне пальцы, но продолжил буравить взглядом безмолвную тьму. — Ты ведь прекрасно поняла, о чем я… — Я не специально отключила нам свет… — Яна… — Слава, что ты хочешь? Я не собираюсь выбирать кольца. Это мужская работа. И откуда мне знать вкус Эйлин… — Яна… Он резко крутанул меня, точно в танце, хотя вообще не умел танцевать, и мы оказались лицом к лицу. — Зачем ты юлишь? — его руки сжали мне плечи, лоб приблизился ко лбу… — Не надо искусственно поддерживать отношения, которых нет… Сердце подпрыгнуло к горлу и перекрыло кислород. Даже будь у меня слова для диалога, произнести их не было никакой возможности. О чем он? О нас? Все, конец… Он так решил? За нас обоих? — Это были самые ужасные три часа в моей жизни. Вымученные слова, ответы, взгляды… Я проиграл эту партию, Яна. Я проиграл сына. Я сам поставил себе мат, считая, что мой долг заработать для семьи как можно больше. И где теперь моя семья, где? — Здесь, — произнесла я севшим голосом. Горло саднило как при ангине. Ужасно! — И ужасно то, что ты нас не замечаешь. Что для тебя искусственно, то для других людей нормально. Натурально только звери размножаются. А люди строят отношения. Это и называется искусством жить. Строят каждую минуту, каждую секунду. Словами, взглядами, делами… И эти отношения на искусственные, они сделаны руками человека не на уровне инстинктов, а… Я не смогла подобрать нужного слова и замолчала. А к чему слова? Лис просил Маленького Принца молчать, потому что слова только мешают. Зорко одно лишь сердце. Так почему же сердце моего мужа настолько слепо… Он окружил себя пустыней и забыл, что пустыня тоже прекрасна, потому что в ней спрятан родник, дарующий жизнь. И я слышу этот родник. Это два сердца. Только они, кажется, перестали биться в такт…. Почему? — Ты веришь, что они любят друг друга? Я молчала. Почему он не верит собственному сыну? Почему надо подвергать все сомнению… — Ты не думаешь, что он ищет паспорт, а она деньги? — продолжал Березов. Неужели я такая в его глазах дура, что мне нужно разъяснять филькину грамоту! — Нет, я так не думаю! — почти закричала я. Почти… Голос ко мне не вернулся. В горле стояли слезы. Слезы бессилия перед этой китайской стеной непонимания. Мишке достаётся за меня или Слава стал настолько циничен? Господи, ведь у его сына горят глаза, когда он смотрит на эту девушку! Разве можно быть настолько слепым! — Что ты делаешь? Слава вдруг опустился у моих ног на влажные доски. — У тебя шнурки развязались… Я видела только его макушку, которой он упирался мне в коленки. — Слава, я в шлепках… — Я это уже понял… Голос сел. Простыл? Нервничает? Что? — Что это? Он поднял глаза, следом за рукой, оставаясь одним коленом на мостках. — Здесь достаточно света… Да, достаточно — от его глаз. На протянутой ладони лежала раскрытая коробочка, на чёрном бархате которой сверкало кольцо, как упавшая с неба звезда. Та самая, на которой Роза безнадежно ждала возвращения своего Принца. — Яна, ты выйдешь за меня замуж? Тишина. Я даже перестала слышать собственное сердце. Оно вообще еще билось? Или уже нет? — Прости, что с опозданием на четверть века. Как-то замотался, все откладывал на завтра. Но, кажется, мне пора сделать тебе предложение… — От которого нельзя отказаться? Голос точно отказался меня слушаться. Что сегодня произошло? Что произошло вчера и месяц назад? Год? Два? Что вообще это было… всю жизнь. Надо ведь еще что-то сказать… Или хватило бы краткого «да», но язык окаменел, точно его заколдовали невидимые силы природы, обступившей нас со всех сторон. — Я не знаю, что делать и как быть… — продолжал муж полушепотом, все еще стоя передо мной на коленях. — Но я не могу тебя потерять… То есть могу, — он опустил голову, чтобы отыскать взглядом несуществующие шнурки, но руку с коробочкой продолжал держать перед моим опущенным к нему носом. — … могу тебя потерять и, кажется, уже потерял, но если у меня есть хоть один шанс из тысячи вернуть тебя, я хочу попытаться… Он снова смотрел на меня. — Ян, о чем ты думаешь? — Миша знает про это кольцо? Губы Славы дрогнули в улыбке. — Нет. Это не инстинкт толпы. Я купил его не сегодня. — А когда? — Яна, если ты меня еще минуту продержишь на коленях, то придется звонить финнам, чтобы вместе с бульдозером прислали еще и подъемный кран. Тебе кольцо не нравится или я? — Ты, — ответила я быстро. — И все, что ты творил последние недели. — Ты тоже не очень хорошо себя вела. Но я хочу это забыть. Голос его сел окончательно. Шепот перестал быть шепотом. Нет, я не могу оставить это вот так… — Слава, давай уж начистоту. Ты мне не веришь, да? Он молчал. Я тоже молча подняла руку и захлопнула коробочку. Точно комара прихлопнула свою семейную жизнь. Комара, вдоволь насосавшегося моей кровушки. — Замечательно! Он не глядя швырнул коробочку в озеро. Благо мы стояли далеко, почти у берега, да и я была слишком близко, чтобы хорошо размахнуться, не съездив мне по физиономии. Да и с колен не особо поиграешь в блинчики. Но кольцо все равно исчезло под водой. — Что ты сделал?! — вскричала я, и мой крик точно хлыстом подстегнул Березова. Он вскочил на ноги, будто ошпаренный. — Тебе оно не нужно, а мне и подавно! — он не закричал. Он контролировал эмоции. В отличие от меня. Меня кинуло в жар от злости и чувства безысходности — идиотка, я уже почти запрыгнула на седьмое небо, а он все такой же… пингвин! — Яна, что ты делаешь? Не знаю, просто… Просто встала на колени и зачем-то опустила в воду руку. Тут чуть выше колена, но пальцы до дна не дотянутся, да еще камыши, темно и… черт его знает, куда упала драгоценная коробочка. Как можно быть таким идиотом! — Яна, брось… — Слава стоял сзади, почти вплотную ко мне, хотя я и не чувствовала его дыхание, просто услышала шлепающие шаги. — Я не стал бы возвращать его в магазин. Хватит, Яна! Теперь он стоял со мной рядом на коленях и тащил из воды мою руку. Ту, на которой горело другое кольцо. Которое он надел мне на палец без году четверть века назад. |