Книга Ее нежеланный лорд, страница 79 – Оливия Штерн

Дитор снова рассмеялся, и Бьянка захныкала от бессилия. Она ровным счетом ничего не могла поделать.

– А знаешь, – сказал он ей тихо, очень интимно, – я хотел именно тебя, в тот вечер. Но попалась Лиззи. У нее была такая нежная кожа, а шея хрустнула так быстро.

– Ублюдок! – провыла Бьянка. – Отпусти!

– Но Лиззи не сопротивлялась, – добавил Дитор, без особых усилий оттаскивая Бьянку за толстый ствол, – это было скучно. И те, другие, они почти не сопротивлялись. Даже жаль, что приходилось сначала душить их, но так велел отец. Сказал, что именно так и не иначе… А ты, Бьянка, брыкаешься. Это так забавно. Но не переживай, я буду нежен с тобой. Как ни с кем другим.

«Больной ублюдок. Еще хуже, чем Левран», – успела подумать Бьянка.

Еще она успела кое-как пнуть Дитора туфелькой по голени, за что тут же схлопотала.

– Ах ты маленькая дрянь!

Он разжал руку, освобождая ей рот, но тут же запустил пальцы в волосы, дернул на себя – а затем впечатал лицом в дерево. Ночь вспыхнула белыми искрами и снова погасла. Лоб и нос стремительно наполнились болью, и Бьянка ощутила, как в горло покатился горячий солоноватый ком.

– Помоги-ите! – прохрипела Бьянка, давясь собственной кровью.

И тут же пришло понимание, что никто не придет и не поможет. Все слишком заняты, а ее тихий вопль никто не услышит.

От ужаса тело каменело и силы стремительно утекали. Она кое-как вывернулась из безжалостных рук Дитора, рванулась прочь, к дорожке, но тут же была схвачена и повалена на землю. Бьянка извивалась змеей, пиналась и кусалась, но холодные пальцы сомкнулись на горле, а тяжелое тело придавило к земле.

– Маленькая пташка, – прохрипел Дитор, – не бойся, я буду…

Его волосы упали ей на лицо. Он наклонился к ней так близко, что Бьянка ощутила на лице его дыхание, пропитанное сладостью разложения. Из последних сил она полоснула его по лицу, оставляя на щеке кровавые борозды, а потом Дитор сжал пальцы.

И Бьянка, кружась как сорвавшийся с ветки листок, полетела в серое, подернутое красными прожилками ничто. Она не могла дышать, но успела почувствовать, как Дитор ее целовал, жадно и торопливо, словно задавшись целью выпить последний вдох. Мир уплывал вдаль – или наоборот, она все дальше и дальше уходила туда, откуда нет возврата.

«Рой», – тоскливо подумала Бьянка.

А потом увидела, как за спиной Дитора полыхнуло золотистое сияние, из самого центра которого стремительно надвинулась густая – куда как гуще, чем темнота ночи, – тень.

Что-то хрустнуло, влажно и отвратительно. Как будто кость дернули из сустава. Голова Дитора мотнулась вбок.

Вот и все. Серая мгла перед глазами.

…Бьянка не сразу поняла, что именно изменилось. По-прежнему было темно, но Дитор куда-то исчез, да и сама она уютно лежала у кого-то на руках, голова откинута на твердое плечо, и горячие жесткие пальцы гладят по щекам, по лбу, по шее… В ноздри ударил запах табака вперемешку с морской свежестью. Бьянка улыбнулась. Выходит, нет ничего плохого в том, что она умерла. Потому что теперь, наконец, все у нее будет правильно с Роем…

– Вовремя. Портал сработал вовремя и на привязку к кулону, королева просто неподражаема, – голос верховного инквизитора донесся откуда-то сверху. – Но Дитора, по-хорошему, нужно было судить королевским судом. Все, Рой, дальше мы сами. Мои люди уже пошли туда.

Аламару никто не ответил, и Бьянка блаженно прикрыла глаза. Ей казалось, что она медленно плывет по спокойной реке. Ее чуть заметно покачивало на волнах, и было так хорошо, как может быть только в обители Всеблагого.

А потом – резко и неприятно – заболела шея. И переносица. И ссадина на лбу. Бьянка дернулась всем телом, происходило совсем не то, чего следовало бы ожидать. После смерти ведь ничего не болит, да? И, уж конечно, в обители Всеблагого не может быть верховного инквизитора королевства.

– Маленькая, – хриплый голос Роя заставил ее невольно сжаться.

Но… как же так? Он ведь умер. И его тело забрал Аламар Нирс.

Бьянка осторожно шевельнулась, и тут же ее подхватили, подняли вверх, прижали к каменной груди.

– Бьянка-а-а, маленькая моя… Моя любимая девочка…

Этого было довольно, чтобы Бьянку вышвырнуло в освещенное розовым закатом теплое море, в нежность, в несмелую радость, в робкую надежду.

– Рой, – прошептала она, – ты же…

– Да жив я, моя маленькая. Предупреждал тебя… прости, если бы ты знала, то они бы догадались. А так… все думали, что меня больше нет. Даже мне в дом уже артефактов натащили… Довольно, чтобы никто уже не выкрутился. Все, моя хорошая, теперь уже точно… все…

Она, словно во сне, подняла руку и прикоснулась к ноющей шее. Закрыла глаза. Потом, решившись, спросила:

– А где… Дитор?

– Да здесь он, – беспечно сказал Рой. – Жаль, он нам ничего больше не расскажет.

– Это все… – Бьянка всхлипнула. Кажется, она начинала понимать, что же произошло за эти сутки, и понимание это внезапно причинило острую боль. – Вы чудовище, лорд Сандор, – пробормотала она, – вы даже не сволочь. Вы просто чудовище. Вы заставили меня верить в то, что выпили яд. И я… поверила…

Вместо ответа Рой лишь сильнее прижал ее к себе и решительно двинулся вперед.

Мысли текли медленно и лениво, Бьянка с трудом сообразила, что он уносит ее все дальше и дальше от дома, который она считала родным.

– Чудовище, – прошептала Бьянка, прижимаясь щекой к плечу мужа, – что вы со мной сделали?

– А вы? Что вы со мной сделали, маленькая колючка? – Он усмехнулся. – Я лежал в стазисе, я не мог шевельнуться, но слышал все, что вы говорили тогда… в кабинете… мне казалось, что я схожу с ума. Я бы предпочел, чтобы меня ободрали заживо, чем лежать и слушать все это и быть не в состоянии прикоснуться… или хотя бы утешить…

Он остановился, все так же бережно прижимая Бьянку к себе. В темноте его лицо казалось бледной маской, и лишь в глазах полыхало пламя.

– Повтори, что ты тогда сказала.

Бьянка всхлипнула.

– Люблю.

Рой притиснул ее к себе с такой силой, что Бьянка невольно охнула – и тут же объятия ослабли.

– Прости, прости меня, моя бабочка. Я так мечтал это услышать, что теперь едва ли верю. Ты… не уйдешь от меня? Останешься?

Его голос предательски дрогнул. Бьянка вскинула слабые, точно ватные, руки и обняла его за шею.

– Не уйду, никуда не уйду. С тобой буду.

Она невольно закрыла глаза, когда Рой медленно, очень нежно поцеловал ее. Трепетно, едва касаясь губ. Та кровавая дыра, что болела в груди, медленно закрывалась, и ее место занимало живое, трепещущее тепло.

– Я счастлив, – шепнул он. – Спасибо тебе.