Онлайн книга «Стихи для мертвецов»
|
К дому вела подъездная дорожка, перекрытая белыми коваными воротами с потеками оранжевой ржавчины. Смитбек припарковал машину у ворот, вышел и поискал взглядом интерком или звонок, но ничего не нашел. Ворота были заперты. Что же это за дом с воротами, у которого нет ни интеркома, ни звонка? Через решетку Смитбек с трудом разглядел на дорожке пикап бирюзового цвета, скрытый за бамбуковыми зарослями. В доме кто-то наверняка есть. На улице было пусто. Смитбек оглядел ограду – ничего особенного. Он ухватился за решетку, вскарабкался, перекинул тело на другую сторону, спрыгнул и легко приземлился. Напустив на себя столько уверенности, сколько позволяли его актерские способности, он двинулся по дорожке и прошел мимо пикапа к двери. Больше одной попытки у него не будет, так что нужно приложить максимум усилий. Он нажал кнопку звонка. И после долгой паузы услышал шарканье тапочек по каменному полу – кто-то медленно шел к двери. Еще через несколько секунд дверь открылась. Смитбек предполагал, что увидит сутулого, хрупкого седоволосого человека в очках в роговой оправе. Он не мог быть дальше от истины. Удалившийся на покой психиатр был крупным, сильным мужчиной, и вовсе не таким уж старым – лет шестидесяти пяти, наверное. У него была массивная, как у хряка, челюсть и волосатые руки с набухшими венами. Броннер смотрел на визитера, и у Смитбека возникло неприятное ощущение, что с этим человеком что-то не так. – Доктор Броннер? – спросил он. – Как вы сюда попали? – Э-э… перебрался через забор. При этих словах ширококостное лицо Броннера потемнело, но он ничего не сказал. – Я брат вашей пациентки, которая лечилась у вас много лет назад и, к несчастью, покончила с собой. Конечно, вашей вины в этом нет, – поспешил добавить Смитбек. – Кто? – Женщина по имени Агата Флейли. Долгая пауза. Смит почувствовал смутную тревогу. Через открытую дверь он видел пустую, заброшенную комнату. – Послушайте, если сейчас неподходящее время… – пробормотал он, подаваясь назад. – Я говорю, может, вы заняты… – Входите, – сказал Броннер и, отойдя в сторону, открыл дверь пошире. Смитбек опасливо вошел в дом. Здесь было так же безрадостно, как в тюрьме, но, по крайней мере, из окон открывался вид на океан за полосой платанов. – Прямо на берегу, – отметил Смитбек. – Отлично. – Садитесь. Смитбек сел на ветхий диван. – Я помню Агату, – медленно проговорил Броннер, садясь напротив Смитбека и не сводя с него глаз. – Она приходила ко мне… когда? Тринадцать-четырнадцать лет назад. – Кстати, вы не помните точные даты? Отсутствующий взгляд. – Да. Не точные, но она была моей пациенткой в течение двух лет. В две тысячи пятом и две тысячи шестом году, кажется. Историй болезни здесь у меня, конечно, нет, они все в клинике. Доступ к ним закрыт, если, конечно, у вас нет ордера от Агентства по страхованию здоровья. – Ордера у меня нет. Я не ищу информацию такого рода, просто надеюсь понять, почему она сделала это. Я хочу сказать, ее самоубийство удивило всю нашу семью. Немигающий взгляд. – Забавно, она никогда не говорила мне ни о какой семье. Черт, у этого старикашки мозг как мышеловка. – У нее были я и мой единоутробный брат. Я имею в виду эту семью. – Смитбек сглотнул, пытаясь изображать озабоченность, но в то же время и надежду. – Ее самоубийство удивило и меня. Она явно не соответствовала психотипу самоубийцы. Впрочем, тут никогда нельзя быть уверенным. – Меня с братом заинтересовал и еще один вопрос – о ее хорошей подружке, которая тоже лечилась у вас. Элиза Бакстер. Неторопливый кивок. – Еще один случай самоубийства. – У вас хорошая память. – Психотерапевт никогда не забывает своих пациентов-самоубийц. Долгий, внимательный, неприятный взгляд. Смитбек откашлялся. – Когда вы принимали Бакстер в качестве пациентки? – Несколько раз. В конце две тысячи четвертого – начале две тысячи пятого, что-то такое. – Можно спросить, почему она к вам ходила? Мне любопытно, что у нее могло быть общего с моей сестрой. – У нее была проблемная мать. Одна из тех родительниц, которые постоянно ругают свое чадо. Но ей не нужен был психиатр по этой причине. Ей требовался психотерапевт, и я дал ей рекомендацию. Не думаю, что она воспользовалась моим советом. – У них был еще один общий друг. Женщина по имени Мэри Адлер. А с ней вы, случайно, не встречались? Долгое молчание. Наконец Броннер ответил: – Нет. – Вы уверены? Мэри С. Адлер из Хайалиа? Внезапно Броннер уставился на него пристальным жестким взглядом: – Как, вы сказали, вас зовут? – Смитбек. Роджер Смитбек. – Смитбек. Не Флейли. Агата никогда не была замужем. Смитбек проглотил слюну. Проклятье! – Ладно, Смитбек, в какую игру вы играете? – Ни в какую игру я не играю. Я всего лишь скорбящий брат… – Прекратите эту брехню. Я умею читать газеты. Мэри Адлер, Агата Флейли, Элиза Бакстер. Могилы Брокенхартса. Смитбек снова сглотнул. В горле у него пересохло. – Вы репортер, верно? Провал. И что дальше? – Верно. Вы – репортер, и вы пришли ко мне под вымышленным предлогом! – неожиданно взревел Броннер и, вцепившись корявыми руками в подлокотники кресла, поднялся, нависнув над Смитбеком. – Э-э… да. Так оно и есть. – Смитбек не мог продолжать лгать дальше. – Я репортер «Геральд», и я хочу знать, почему Флейли и Бакстер обе были вашими пациентками, а теперь, через одиннадцать лет после смерти, их выбрал Брокенхартс. Совпадение? Броннер надвинулся на него, сжав кулаки, и Смитбек мигом потерял присутствие духа и вынужден был отступить. – Чего вы хотите добиться этими измышлениями? Вы думаете, я как-то связан с этим делом? – Это никакие не измышления. Я пришел сюда в поисках правды. – Вы хотите уничтожить мою практику, сукин вы сын! – При чем тут ваша практика? Я хочу опубликовать информацию о том, что две жертвы были вашими пациентками, потому что она имеет общественный интерес. – Смитбек изо всех сил пытался сохранить мужество и достоинство, но его выдавал страх, сквозивший в голосе. – Я хочу получить ваши комментарии по этому факту, доктор. Это совпадение или что-то еще? – Вот тебе мой комментарий, маленький говнюк! |