Онлайн книга «Формула клада»
|
У Джереми над ухом фыркнули, и только сейчас он понял, что под локоть его держит вторая рыжая. – Мы и так заботимся о вас даже больше, чем подобает, – с неожиданной для хрупкой девушки силой подтаскивая его к автомобилю и усаживая прямо на капот, проворчала вторая рыжая. – Второй раз вас спасаем, – не отрывая глаз от группы у крыльца, коротко бросила первая рыжая. – Право же, за вашу помощь в «Лондонской» мы расплатились. – Спасаете вы меня из авантюр, которые сами и затеяли, – бросил в ответ Джереми. – Миша! – у Соломона Моисеевича перехватило горло. – Вы наконец приехали! – Сёма, иногда вы мудры как не Соломон Моисеевич, а целый царь Соломон, иначе бы вы не были банкиром белых, и банкиром немцев, и банкиром французов, и что особенно ценно для нас с вами – банкиром Мишки Япончика. Но вы таки дурак, Сёма, если не понимаете, шо я бы приехал немножечко раньше, если бы вы таки меня позвали! У вас шо, нет мальчика, шоб выскочить через черный ход и сбегать за Мишей? – походя изъяв встрепанную и заплаканную Ривку из рук хлопцев и толкая ее к отцу, ответил франт. – У нас таки нет мальчика, Миша, у нас только Фекла Ивановна! – Я должен честно признать, шо она даже уже не девочка, – поглядев на трясущуюся старушку, вынужден был согласиться франт. – Здравствуйте, товарищ Алеша! А шо, вы тоже участвуете в погроме? Не сдается ли вам, шо вы участвуете в нем… немножко не со своей стороны? – разглядывая бледного Улановского, ухмыльнулся он. – Говорил я, что ревкомовский тоже жид, – с явным удовольствием от своей проницательности хмыкнул Григорьев. – Батька жида за версту чует, – подхватил перевязанный пулеметными лентами григорьевец, и все остальные, включая тискающего мешок с добром Сеньку, уважительно закивали. Товарищ Алеша побледнел еще больше. – Я не участвую… Товарищ Григорьев, вы ведете себя непозволительно для красного командира! – Я шо, хуже всех?! – возмутился тот, опасливо поглядывая то на револьвер в руке франта, то на других франтов, обсевших машину и пролетку. – Сам-то ты тут чем занимался? – Не смейте сравнивать! Я проводил реквизицию… – Так а я чего делал? – Реквизированное Ревкомом будет передано на нужды трудового народа! – Тю, дурной, а мои хлопцы хто? Я ж их не в Кадетском корпусе понабирал! Ответом был дружный одобрительный регот хлопцев. – Ну и что ты за цабе, мешать красному командиру Григорьеву реквизировать у христопродавцев чего трудовому народу положено? – Моисей Вольфович Винницкий, больше известный как Мишка Япончик! – Франт взмахом револьвера отдал честь. Джереми только тяжко вздохнул. Ограбить Госбанк с Мишкой Япончиком – вершина одесской карьеры. Давно пора отсюда убираться. – Командир пятьдесят четвертого советского железного полка имени мамаши Мозес со своими красноармейцами! – тем временем продолжал Мишка, а его бойцы радостно заорали, паля в воздух из всего стрелкового арсенала. Только рыжая на переднем сиденье так и не отвела дуло револьвера от Григорьева. – Мамаши Мозес, Миша? – Товарищ Алеша нервно поправил пенсне. – То вы не знали Сильву Мозес, Алеша! Геройская была мамаша! Отдала, можно сказать, жизнь, за дело мирового пролетариата, когда татарва Гришина-Алмазова закидала ее притон гранатами. Ну тот самый, через который мы в ваше подполье оружие переправляли. – Я, безусловно, ценю вклад покойной в наше дело, но согласитесь, Миша, – полк имени мамаши Мозес… Звучит немного странно! – Азохн вэй, какие вы, большевики, нежные! Ну нехай, если вам так сильно хочется, будет имени товарища Ленина. Мы здесь на Одессе товарища Ленина тоже сильно уважаем. Почти как мамашу Мозес. – Не может какой-то жид уважать товарища Ленина больше, чем атаман… чем командир Григорьев! – Атаман гордо подбоченился. – Подумаешь, полк он товарищем Лениным назвал! Да я… а, гуляй душа! – Атаман смачно шваркнул шапку под ноги. – Танк товарищу Ленину дарю! Два! Да пес с ними – забирайте все четыре, что французы оставили! [62] Знай атамана Григорьева! – Урррра! Слава батьке! – заорали григорьевцы, а Мишка вдруг вспыхнул легким розовым, почти девичьим румянцем, и палец его согнулся на курке. – Товарищи… Товарищи красные командиры! – засуетился товарищ Алеша. – Самые настоящие: оба реквизируют и оба – случается, что у евреев. – Соломон Моисеевич загнал своих всхлипывающих женщин в дом, успокоился и снова начал язвить. – Так я ж ни разу не антисемит. Принципы Социалистического интернационала чту как мой папаша Тору! – немедленно отбрил Мишка. – Реквизировать – так у всех. – Я тоже чту! – ревниво вмешался Григорьев. – Буржуев будем топить в крови, без различия национальностев. С евреев начнем – они самые зловредные буржуи и есть. – Вот-вот, без различия национальностей! – товарищ Алеша немедленно подхватил первую половину высказывания. – Именно вам, товарищ Григорьев, как известному интернационалисту, Реввоенсовет республики хочет поручить великую… не побоюсь сказать – судьбоносную для всей мировой революции задачу! Если б вы не попытались сегодня утром арестовать Ревком Одессы, они бы вам уже сообщили… – Утро – то дела давнишние. Давай, чего у вас там… – с ленцой протянул Григорьев, но глаза атамана остро блеснули. – Вам предстоит… – товарищ Алеша приосанился и, кажется, даже привстал на носки, провозглашая: – Идти на помощь Венгерской Советской Республике [63]! Некоторое время царило ошеломленное молчание… – На шо б оно мне вдруг сдалось – тащиться до тех мадьяров? – удивился Григорьев. – Мало я их в германскую навидался? – Товарищ Григорьев! От вас и ваших бойцов зависит доля всей мировой революции! Вам предстоит освободить Бессарабию, сломить сопротивление и без того деморализованной румынской армии и прийти на помощь венгерскому пролетариату, сбросившему гнет эксплуататоров! А дальше – на Берлин! – От восторга голос товарища Алеши сорвался. – Батьку! Яки венгры? Якой Берлин? По селам нам треба! Лето ж скоро, сенокос, жинки… тобто коровы у всех по домам недоеные! – Слыхал? – кивнул Григорьев. – Никуда с Одессы не пойду! Я хлопцам клятвенно обещал, шо отъедимся, приоденемся, добром буржуйским прибарахлимся, шоб жинки дома не пилили: где был да что делал. – А давайте мы с полком пойдем? – неожиданно влез Миша. – У меня пол-Бессарабии в родне, само оно нам с ребятами их освобождать. А какие у мадьяров банки… – он мечтательно закатил глаза, – непуганые. |