Онлайн книга «Ловушка на жадину»
|
– Вот ты ему и передашь! – обрадовался Тихоня и сунул Белле отданный шуцманом обрывок газеты. – Пошли брата… Сзади ревниво хмыкнул Стриж – младший брат Беллы, Мишка, был постоянным связным комиссара, и хоть Стриж понимал, что Мишка здешний, а сам Стриж даже местность ещё толком не знает, всё равно злился. Тихоня метнул на него недобрый взгляд: нашёл время для… социалистического соревнования! – Без тебя разберусь, – беззлобно буркнула Белла. – Вы это… поосторожнее, – повернулась и пошла обратно к костру. Тихоня подхватил коробку с толом и заспешил прочь. Но облегчённо вздохнул, только когда костры полигона растаяли за спиной. – Кто… кто они? – после долгого молчания наконец спросила Панянка. – Так еврейки, из «цивильного лагеря», – думая о своём, откликнулся Тихоня. – Из гетто в Маневичах в последний момент вырвались… [48] перед тем как всех остальных… Ну, сама знаешь… – Знаю, – глухо ответила Панянка. Помолчали. – А ты ей нравишься. Панне Белле, – совершенно равнодушным голосом сказала она. Тихоня едва не вписался лбом в ближнюю сосну. – С ума сошла? Я же тол несу! Товарищ Белла ни о каких таких глупостях не думает! – Как есть глупость – кому ты можешь понравиться? – немедленно согласился Стриж, и они с Панянкой дружно хихикнули. Рявкнуть на эту неожиданно спевшуюся парочку Тихоня не успел – кусты у дороги дрогнули, и оттуда вынырнули двое, молча присоединившись к их компании. Один, кажется, парень – и парень этот показался ему очень знакомым. Тихоня был почти уверен, что это тот самый молчун, которому он помогал с рацией. А вот второй – женщина. Ну или девушка. И тоже было в ней что-то, что Тихоне всё казалось – и её он раньше видел, причем не один раз. Хотя знакомых среди полячек у него одна Панянка. «Зато платки свои они точно в одной лавке брали», – уверился он, глядя на тряпки, в которые эти двое были укутаны. А может, форма у польских партизан такая. Глава 13
Спецэффекты по-партизански – Онуч свій брудний від вогню прийми, бо загинемо тут усі, як від газової атаки! – Можна подумати, твої чистіші! [49] – ответили густым басом. По обе стороны железной дороги тянулись цепочки костров. Рядом то и дело мелькали люди: вставали, садились, бродили вдоль колеи… – Варта! – шепнула лежащая рядом с Тихоней в кустах подлеска Панянка. – Немцы хлопов с деревень сгоняют, когда важный эшелон идёт. От партизан стеречь, чтоб не подобрались. – Ничего… В Белоруссии ещё и патрули пускали, и лес вдоль дороги вырубали, – откликнулся Тихоня. – Рапиду я пронесу – чихнуть не успеете! – деловито объявил Стриж. – Ка-ак рванёт! – И всех цих людзи забьёт! – процедила Панянка. – Если тот шуцман не соврал, рociąg… поезд с paliwom… горючим! Тихоня представил себе волны огня, расходящиеся от железнодорожной колеи… и живые факелы, мечущиеся, отчаянно кричащие, катающиеся по траве. Вартовые сгорят! – А чего делать-то? Горючку на фронт пропускать нельзя. Любой ценой… – растерянно прошептал Стриж… и тут же сам замотал головой. Они помнили сожжённые деревни – и он, и Тихоня. Уродливые груды обугленных брёвен, среди которых прятались кошки, да отчаянно скулила враз лишившаяся хозяев собака, и единственного уцелевшего мальчишку, ровесника Стрижа, в одиночку хоронившего скукоженные, обугленные трупы родни. – Мало наших немцы пожгли, чтоб мы ещё сами… Молчавший всю дорогу товарищ Панянки дёрнул её за край платка и, притянув к себе, быстро забормотал в ухо. – Неси мину! – вдруг скомандовала она. – Wszystko będzie dobrze! [50] Стриж только покосился на Тихоню… ужом ввинтился в кусты и канул во тьму. – Придумали чего? – спросил Тихоня. – Придумал, – откликнулся не парень, откликнулась Панянка. – А чего за него говоришь? Вроде ж не немой… – По-русски не говорит, – отозвалась Панянка. – Только по-польски? – уточнил Тихоня. – Только, – отрезала Панянка. Тихоня вроде бы покивал: парочка долетевших до его ушей слов были какими угодно – но не польскими. – Ну, чё залегли? – раздался сзади голос, и вся польская троица дружно развернулась, вскидывая оружие. Стриж присел позади них, а в руках у него был размотанный провод от рапиды. – Поставил? – недоверчиво прошептала Панянка. Тихоня ухмыльнулся: в их отряде к фокусам Стрижа все привыкли, а тут новенькие… вот Стриж и выпендривается в своё удовольствие! – Там уже рельсы трясутся… едет! Точно как шуцман обещал! Ну давайте, чего вы там придумали? – Стриж нетерпеливо завертел головой. Долгий, протяжный гудок, крестьянская варта засуетилась у костров, вытягиваясь чуть не по стойке «смирно»… за поворотом вспыхнул огонь фонаря, и, окутанный белым паром, вывернул паровоз. Пылающий фонарь медленно надвигался из темноты – состав еле полз, видно, перегружен. – Чуууххх! У-у-у! Из-за поворота показались слабо подсвеченные кострами цистерны. Горючка! Точно горючка! Для танков, для самолетов, для… всей техники, что собрал немец к Курской дуге! Против наших! И тут вдоль дороги у костров – тоже ведь наши, и… И если проклятые поляки сейчас что-нибудь не сделают… Тихоня им оставшийся тол… засунет… – У-у-у! – Состав подполз уже совсем близко, паровоз стравил пар, затягивая всё вокруг – исчезли и рельсы, и люди вдоль полотна, паровоз словно плыл между чёрным и белым: чёрным лесом позади и белыми клубами у колес. И только огни костров мерцали сквозь расползающийся белёсый туман. Тот самый поляк, что шептал не по-польски, сунул руку за пазуху… и вытащил… рогатку! Самую обыкновенную, с точно такой же Тихоня до войны по улицам гонял! Зажал между пальцами какой-то пакетик… сощурился… натянул резинку… Банг! Запущенный меткой рукой пакет промелькнул у самой «паровозьей морды»… и шмякнулся в сторожевой костер по ту сторону колеи. Банг! Второй шлёпнулся в следующий костер… Банг! Банг! Пакеты шлёпались в костры, теперь уже по ближнюю сторону полотна… – А-а-а! – кто-то из сторожей испуганно заорал. Оранжевое пламя костров окрасилось в зелёный цвет. Потом в фиолетовый. А потом сторожевые костры начали гулко бабахать, выплёвывая удушливый дым и фонтаны разноцветных искр… |