Онлайн книга «Ловушка на жадину»
|
– Ага, щас! – буркнул Стриж и… недолго думая, вывалился прямиком на тропу. – Ты что творишшшь! – зашипел из кустов Тихоня. Так хочет своё превосходство над Панянкой показать, что и разумных слов не слушает. – Да это… измена, товарищ партизан! Почти… – Да я-то как раз человек верный! – Стриж ответил брату недобрым взглядом. – Вас в этих кустах враз найдут! А так среди народа затеряемся. – Какого ещё… – начал Тихоня. Впереди послышались голоса: – Ти диви! Сусіднє село теж тут! Ну здорово, здорово… Вокруг слышались шаги. И шелест ветвей. И едва слышное бряканье. Топот донёсся из-за спины, новая компания показалась на тропе и ничуть не удивилась, завидев стоящую у края троицу. Бородатый предводитель буркнул: – Помагай бог! – И, не дожидаясь ответа, компания проследовала дальше. Тихоня и вылезшая из кустов Панянка невольно переглянулись… и тут же торопливо отвернулись друг от друга. – Твой шуцман не только тебя, целую толпу на секретную встречу позвал? – хмыкнул Тихоня. – Вот сейчас и узнаем! – Стриж, ничуть не скрываясь, зашагал прямиком по тропе. «Лес, а людно, как на проспекте в Первомай!» – подумал Тихоня. Впрочем, лес быстро кончился. Начались вырубки: Тихоня споткнулся о прячущийся в сумраке пенёк, и кто-то совсем незнакомый подхватил его за плечо, не давая упасть. Теперь вокруг были люди. Насторожённо оглядываясь и полушёпотом здороваясь со знакомцами, они появлялись с неприметных тропок, выбирались прямиком из кустов, собираясь вместе, как ручейки стекаются в речушку. Людская река текла по широкой утоптанной тропе: средних лет мужики и парни, такие же, как Тихоня, и постарше. Среди мужских шапок и кепок мелькнули женские платки, а мимо, петляя меж взрослыми, пробежала кучка ребятни. Вдалеке показались столбы околицы. Люди заторопились, как всегда бывает, когда приближается цель путешествия, а потом снова замедлились: на дороге их поджидали. Тихоня встревоженно поглядел на Панянку, но пытаться выбраться из толпы уже было поздно. – Українець? – прозвучал над головой строгий голос, и Тихоня увидел… шуцмана. Не того, с которым они собирались встретиться, а старшего, пытавшегося изловить старого сказителя в Ковеле. – А хто? Хіба ж татарин? – буркнул Стриж. – Пошуткуй мені ще тут, малий! – Пальцы шуцмана жестко ухватили Стрижа за ухо. У Тихони захолодело внутри. Рядом напряглась Панянка. – Самі на збори кличете, а самі за вуха хапаєте! Пустіть, дядько Олекса! – заныл Стриж. – Хіба я тебе кликав? – Хватка на ухе разжалась. – А нехай і брата, мені теж треба! – выпалил Стриж. – Ач, який хвацький! Ну йди, якщо треба [56]. – И, наподдав обиженно ругнувшемуся Стрижу, отвернулся. Тихоня с Панянкой шагнули следом. – Ты… цо за сборы? Скёнд знаешь, что его Олексой зовут? – впиваясь в плечо Стрижа длинными сильными пальцами, прошипела Панянка. Стриж дёрнул плечом, высвобождаясь: – Он сам сказал. Когда я на вашем озере немца мылил. А сборы… товарищ… Дядя Петя в Белоруссии точно так на партсобрание сзывал. Тихоня кивнул, соглашаясь. Народ собирался на утоптанной площади посреди хутора – посредине пылали костры. Их троица приткнулась у самого края толпы, Стриж, недолго думая, вскарабкался на невысокий забор. – Ти звідки? [57] – деловито затребовал уже сидящий там мальчишка. Стриж открыл рот, чтобы подробно и обстоятельно рассказать местному обществу, кто он и откуда, поделиться последними новостями дальней деревеньки (в которой он никогда не бывал), а под настроение даже передать местной пацанве приветы от общих знакомых (о которых сейчас впервые услышит). Но у костров вдруг замелькали людские фигуры, и короткий звучный удар железным прутом по металлической крышке заставил всю площадь напряжённо замолчать. «Дядька Олекса» шагнул вперёд, окинул толпу долгим недобрым взглядом и угрожающе бросил по-украински: – А ну, тихо все! – И убедившись, что площадь погрузилась в тревожное молчание, громко буркнул: – Тут до вас поважный пан, з самой Референтуры [58]. Слухать всем! – И выразительно погладив приклад автомата, отступил в сторону. – Доброй ночи, паны волыняне! – «Пан из Референтуры» важно выступил вперёд, поправляя портупею на округлом животе. – Вот приехал я к вам от нашей Референтуры та Войскового округу «Турив» с таким вопросом: чи готовы вы воевать против врагов наших до останней капли крови? – Так! Готовы! – донеслась из толпы пара вялых откликов… основная масса мрачно молчала. Селяне глядели на «человека от Референтуры», а тот в неожиданной растерянности – на них. Потом в толпе громко так, выразительно откашлялись, наружу сперва высунулась клюка, а затем в передние ряды выбрался тощий, согбенный дед. – Очень извиняюсь, що чипляюсь со своими вопросами. Мы тут люди простые… ось нехай нам поважный пан аж з самой Референтуры расскажет: против какого такого ворога мы будем воевать? – Осмелел, дед? – Слепчук подался вперёд, нервно тиская пальцем спусковой крючок. – Спокойно, пан Олекса! Мы для того сюда и приехали, чтоб с людьми говорить! – успокаивающе махнул рукой «пан из Референтуры». – Разве ж мало врагов у нашего народа, старик? Ляхи, большевики проклятые, жиды, мадьяры – все разевают рот на нашу землю! – Оно-то так, пане! – покивал головой дед. – Под ляхами жили, всё наше им было не в масть: то мова, то вера. Школы позакрывали… – В хаты парни ляшские вламывались, безобразничали! – донёсся сзади обвиняющий женский голос. – Нибы они тут всюды хозяева! Племяшку мою, хорошу дивчину, прямо на свадьбе как есть опозорили! – Брата моего арестовали! – прогудел мужской голос. – Так, так… – кивал дедок. – После ляхов большевики пришли – зачали хозяйство отнимать, в колхозы свои загонять… – В Сибирь ссылали! – выкрикнул молодой голос. – Брата моего арестовали! – снова прогудел тот же мужик. – Та помолчь ты со своим братом! Що ж с ним делать, если он и при ляхах крал, и при большевиках воровал – в пупок целовать, чи що? – окрысился на него дед. – Глядишь, его и при немцах заарестуют! – Не-е, диду! – довольно осклабился мужик. – Он прошлого дня в шуцманы подался, винтовку ему выдали – теперь сам кого хошь заарестует! |