Онлайн книга «Созвездие Двух Сердец»
|
– Хорошо, жди нас! Я отключилась. – Он согласился, – сказала я родным. – Тогда собирайтесь, поедем прямо сейчас, – радостно ответил папа. – А Лаврентий? Он уже проснулся? – заволновалась я. – А он спит всего полтора часа в сутки, – усмехнулся папа. – Практикует какую-то очередную методику… Через двадцать минут мы уже ехали в машине за Лаврентием Ивановичем. Он стоял возле своего дома и ждал нас. С виду это был классический доктор – лет шестидесяти, роста выше среднего, худой, бородка клинышком и очки. Он сел в машину и весь путь рассказывал о себе: где учился и сколько стран объездил, с какими людьми встречался, какие страшные болезни видел. Все болезни описывал в подробностях – и симптомы, и то, как та или иная болезнь отражалась на внешности человека. Пока доехали до Новороссийска, у меня уже трещала голова. «Ну, ничего, что болтливый, лишь бы Захару помог», – философски рассудила я. Нас встретила Надежда и провела в дом. Она была очень взволнована и с большой надеждой заглядывала в глаза врачу. Захар лежал на кровати. «Странно, почему он тоже нас не встретил? – озадачилась я. И тут же поняла: – Наверное, не хотел, чтобы я видела, как он будет перебираться с коляски на кровать…» Врач познакомился с Захаром и принялся его осматривать. Он колол ступни какой-то толстой иголкой, затем водил этой самой иголкой по ступням, как будто проверяя, щекотно ли Захару, стучал молоточком под коленками, проверяя рефлексы. – Пойдем на улицу, не надо смущать Захара, – шепнула мне мама, и мы вышли из дома. Но перед тем как выйти, я посмотрела на Захара. Его лицо выражало отчаяние, и вместе с тем на нем была вера, словно лучи солнца, проникающие сквозь густые облака после ливня. Он цеплялся за каждую возможность выздоровления. Я нервничала не меньше Захара. Очень хотелось, чтобы врач помог. Мне кажется, если бы я увидела Захара, стоящего на ногах, это было бы самым большим счастьем для меня. Даже еще большим, чем если бы море снова стало моим другом, и я могла бы без посторонней поддержки плавать на самом горизонте. Мы сели на веранде. Все молчали. В конце концов, я не выдержала и пошла к комнате Захара. Стала у двери и начала подслушивать. – Надежда, вы говорите, что Захар перестал ходить, когда ему было два года? – Да, – дрожащим голосом ответила мать Захара. Наверное, в ее памяти освежились все события, и она заново все переживала. – Это очень хорошо. Значит, у него сохранилась мышечная память. – Да нам разные врачи это уже говорили… – вздохнул Захар. – А толку от этой мышечной памяти никакой. Сами видите… – Но то были другие врачи, а это я. У меня есть уникальные иглы. Я не смогла побороть своего любопытства и зашла в комнату. Села в самом дальнем углу, чтобы и не мешать, и вместе с тем все видеть. Лаврентий Иванович держал длинную коробку с медицинскими иглами разной длины и толщины. Иглы блестели серебром. Одна сторона игл была заострена, а другая оканчивалась белым шариком. – Это не просто иглы. Они изготовлены из очень редкого металла, который действует целебно на человека. Такие иглы есть только у нескольких врачей на планете. Попробуем? Захар вопросительно посмотрел на меня, на Надежду. Он испытывал отчаяние и страх. – Попробуем, – серьезно сказал он. – Хуже уже все равно не будет… – Тогда переворачивайся на живот, – дал указание врач. Захар перевернулся. – Приспусти немного штаны, иглу надо разместить в поясничном отделе. Я вновь вышла из комнаты, чтобы не смущать Захара. Но перед тем как выйти, услышала: – У иглы есть одна особенность. Она действует или сразу, мгновенно, или не действует вообще. Я отправилась к родителям и дяде и передала им слова врача. Мы смотрели друг на друга и молчали. Каждый из нас сильно волновался. От переживаний я дрожала, словно находилась на морозе. Зуб на зуб не попадал. Я четко осознавала, что сейчас Захар или начнет ходить, или не начнет, и испытает неприятное потрясение еще раз. Из-за нервов у меня задергалось левое веко. Секунды казались вечностью. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я вышла из комнаты. Вдруг мы услышали шаги. Они приближались. «Это Захар встал и идет к нам!» – расплылась я в улыбке. Но вышел Лаврентий Иванович. У него было грустное лицо. – Не помогло, – сказал он и опустил глаза. Мое сердце упало в пятки. Последний шанс обернулся неудачей. – Захар сказал, что не хочет сейчас ни с кем разговаривать, – дополнил врач. В Лимонный вернулись в полпервого дня. Всю обратную дорогу провели почти молча. Врач не рассказывал про разные болезни, и мы тоже молчали. – Я понимаю, что вы злитесь на меня, но я ведь сделал все, что мог, – наконец виновато сказал Лаврентий Иванович. – Понимаете, врач может только предложить лекарство, а как поведет себя организм больного, неизвестно. У каждого своя реакция, и в плане здоровья никто никаких гарантий давать не может. Все это мы понимали, но, тем не менее, в душе был осадок. Каждый из нас очень хотел, чтобы Захар начал ходить, и было очень горько, что эта попытка оказалась неудачной. Только когда я вошла к себе в комнату, вспомнила, что ни разу не проверяла телефон с тех пор, как уехала. В телефоне было одно сообщение. От Дениса. «Хорошо, Полина, я все понимаю». Надо же… Он даже никак не выразил свою обиду, что я не пришла на соревнования. Денис действительно был понимающим. Даже тогда, когда он узнал, что я завела с ним роман, чтобы отомстить ему и его друзьям, он не стал на меня сердиться. Он выслушал меня и сказал, что все равно меня любит [4] . «Такое впечатление, что он готов терпеть абсолютно все, лишь бы быть со мной», – с удивлением подумала я. Мне никогда не доставляла удовольствия боль человека, и поэтому я все равно чувствовала себя виноватой перед Денисом, что оставила его на соревнованиях. Я посмотрела на часы. 12.45. А начались соревнования в одиннадцать. «А что, если я еще успею? – озарила меня мысль. – Хоть на последнюю минуту соревнований, но успею! Лучше прийти поздно, чем никогда!» Я вскочила со стула, на котором сидела у окна, подбежала к зеркалу, быстро привела себя в порядок и выбежала из дома. |