Тот человек, что прибыл больным, выздоровел, и я подслушала, как Томас сказал ему: «Можете поздравить меня, сэр. Я снова женюсь, и моя будущая супруга очень богата. Так что вы получите свои деньги».
Но затем корью заболел второй его гость. Первый же, по примеру своего друга, следил за Томасом, не выпуская из рук пистолет. День ото дня Томас злился все сильнее, пока не заявил наконец, что сегодня они втроем должны отбыть в Вильямсбург, хотя второй мужчина выглядел так, что краше в гроб кладут, и едва смог подняться в седло. Томас должен вернуться в следующем месяце со священником, чтобы тот обвенчал нас. Слава богу, что здесь оказались вы! Отвезите меня с Венерой на мою плантацию, прежде чем он вернется. Мы не отваживаемся уехать одни… Анри? Вы меня слушаете?
Глава четырнадцатая
Избавители
Анри с трудом разлепил веки.
– Софи… какая жуткая история! Но я ничем не могу помочь вам. Мы с моим спутником должны добраться до Нового Орлеана. Причем как можно скорее, а ведь мы и так изрядно задержались. Мой товарищ ждет меня ниже по течению с несколькими проводниками-индейцами и толмачом.
– Вы не можете оставить меня здесь одну после всего, что я рассказала вам, – с негодованием заявила София. – Вы не посмеете!
Анри очень устал, к тому же объелся. В довершение ко всему у него разболелся живот. Солнце уже скрывалось за деревьями, и в лагерь ему предстояло возвращаться в полной темноте. Дорога наверняка будет нелегкой и опасной. Но спорить он был явно не в настроении.
– Я вернусь за вами, как только… э-э… как только покончу со своими делами в Новом Орлеане. Клянусь.
– И сколько времени вам понадобится?
– Не очень долго, Софи, неделя, может быть, две. Во всяком случае, это произойдет до того, как Томас вернется из Вильямсбурга. Разумеется, я не позволю этому человеку жениться на вас. Даю вам слово, – пообещал он.
София вздохнула и с благодарностью взглянула на него. Анри всегда мог сказать, о чем думает женщина, и сейчас с облегчением понял, что она ему поверила. Правда, оттого что он лгал, ему было немного не по себе, но ведь он уже не в первый раз обманывал женщину. Ему часто приходится лгать им, бедняжкам.
– Ах, Анри! – выдохнула она. – Я знала, что могу положиться на вас! По крайней мере, я могу снабдить вас припасами в дорогу. У нас есть еда – окорока в коптильне и сухофрукты, оставшиеся с прошлой осени, а сыр я сделала сама. Нам не понадобится много времени, чтобы принести их. Томас со своими друзьями уехал, и потому я могу дать вам лошадь. Конюшня – единственное, о чем Томас заботится на плантации, поскольку он или выставляет своих лошадей на бега, или продает. Только с ними на плантации обращаются хорошо.
– Сыр? И лошадь? – Право слово, это было великодушно со стороны девушки, которую ему, увы, придется бросить на произвол судьбы. Вспомнив опостылевшее вяленое мясо, Анри подумал, что готов продать душу дьяволу за приличную еду, однако было уже очень поздно, ему нужно было возвращаться. – Это очень мило с вашей стороны, Софи, но мне пора…
– А еще, по-моему, у нас в кладовой лежит целый пирог с цукатами и орехами.
– Мне нужно спешить, – сказал он. Казалось, живот у него уже болел не настолько сильно. Он встал и протянул Софии руку, чтобы помочь ей встать.
Она улыбнулась и приняла ее.
– Ну конечно! Чем скорее вы уедете, тем быстрее вернетесь за мной. И за Венерой, разумеется.
– И за Венерой. – Нечего было и думать о том, чтобы он взял с собой беременную рабыню. Только этого еще не хватало! Он даже улыбнулся столь абсурдной мысли.
– Идем, Венера, – сказала София, подбирая коробочку с красками и стеганое одеяло.
Анри зашагал вслед за Софией и Венерой по заросшей тропинке, что вела от реки через лес. За деревьями вскоре показались расчищенные поля и обветшалый дом, окруженный надворными постройками. На поле трудились рабы, выкорчевывая из земли большой пень. На другом пне стоял надсмотрщик и наблюдал за ними, держа в руке кнут. На поясе у него висели пистолеты, а у ног стоял кувшин – такие обычно используются для домашнего приготовления горячительных напитков. Надсмотрщик сплюнул, сделал долгий глоток и поудобнее перехватил хлыст.
– Эй ты, Сет! – угрожающе крикнул он. – Копай глубже.
Огромный негр выпрямился во весь рост.
– Земля еще твердая, масса. – Но при этом он заработал своей мотыгой куда усерднее.
– И ты, Нотт, – прорычал надсмотрщик, обращаясь к еще одному рабу, который тоже распрямился и теперь потирал спину. – Не вздумай сачковать, иначе я дам тебе попробовать этого хлыста.
София протянула руку и остановила Анри, прежде чем они вышли из-за деревьев.
– Не показывайтесь ему на глаза. Это Макленд, главный надсмотрщик, – негромко проговорила она. – Он настоящее животное, злобное и жестокое. Это ведь он надел клетку на голову Сент-Питеру, а еще, подобно Томасу, охотится на негритянских женщин и девушек. Томасу нет никакого дела до того, от кого рождаются новые рабы, – сердито сказала она. – Про Макленда говорят, что, когда ему не удается заполучить себе рабыню, которая ему нравится, он готов удовлетвориться домашним животным. – Девушка содрогнулась от отвращения. – Он непредсказуем и опасен, особенно когда пьян. И он ненавидит Сета, все время подбивает Томаса продать его. Полагаю, он просто боится его.
За их спинами Венера прошипела нечто нечленораздельное, что можно было принять за выражение согласия или проклятие. Анри быстро обернулся и успел заметить, как в глазах Венеры вспыхнула ненависть. Но в следующий миг рабыня постаралась придать своему лицу непроницаемое выражение.
– Вон в том амбаре, – негромко заговорила София, – держат коров. И там же стоят фургоны. А рядом – конюшня. – Она показала на полуразрушенное здание, находившееся в центре грязного скотного двора, к которому приткнулся хлев. Какая-то рабыня неспешно брела от дома к утопающей в грязи постройке, напомнившей Анри курятник. – Помещения для рабов, – прошептала София. – У надсмотрщиков есть ключ, и на ночь они запирают их там, за исключением приглянувшихся им нескольких несчастных женщин. А Венеру я оставляю на ночь с собой, и мы подпираем дверь сундуком.
Макленд закричал что-то, глядя в сторону дома:
– Лейзер! Лейзер! А ну-ка, бегом сюда! У нас тут Сет хочет попробовать кнута, да и Нотт тоже. Если мы не посадим табак к возвращению де Болдена, он сократит нам жалованье.
– Нет, масса, мы работаем, – наперебой загомонили рабы.
Но тут из дома донесся крик, и на пороге показался молодой мужчина. Шляпа на голове у него сидела набекрень, он слепо шарил рукой в поисках свернутого хлыста, висевшего у него на поясе, и нетвердо стоял на ногах.
– Это второй надсмотрщик, Лейзер. Когда Томаса нет, они совершенно бесцеремонно обращаются с его ромом, после чего перед возвращением хозяина разбавляют напиток водой. Томас знает об этом, но, поскольку с рабами они обходятся жестоко, обеспечивая выполнение работы, он смотрит на их шалости сквозь пальцы, – сказала София.
