Книга Никита ищет море, страница 6 – Дарья Варденбург

– Как ты его назвал? – поинтересовалась бабушка, глядя на мышонка.

Никита пожал плечами. Он до сих пор не придумал подходящего имени. Уж никак не Протон.

– Горошек, – предложила бабушка.

Никита запротестовал.

– Тогда пусть пока что будет просто мышонком, – согласилась бабушка. – Тебе сегодня посуду мыть.

– Мне?!

Никита в жизни ни одной тарелки не вымыл. Посуду мыла мама. Если она уходила в гости до позднего вечера, Никита с папой просто оставляли грязные тарелки и чашки в раковине и шли смотреть мультфильмы, а утром посуда уже оказывалась чистой.

– Ну и ну, – покачала головой бабушка. – Как ты жил без мытья посуды, не понимаю. Это отличный способ подманить дельные мысли и хорошее настроение.

Когда Никита доел яичницу и посадил мышонка в карман, бабушка отвела его на кухню, выдала губку и бутылку с ядовито-зеленой жидкостью и сказала:

– Намыливаешь, оттираешь то, что прилипло, и смываешь. Шум воды успокаивает, а превращение грязного в чистое радует. Главное, не думай много про грязь – думай о какой-нибудь интересной задаче, которую тебе надо решить.

Никита двумя пальцами держал мокрую губку и с кислым видом слушал бабушку. У него не было никакой интересной задачи, которую надо решить.

– Например, как назвать мышонка, – напомнила бабушка и развернула Никиту лицом к раковине, где лежали их тарелки, вилки, нож и сковорода с прилипшими остатками яичницы.

– Бе, – буркнул Никита.

Бабушка включила воду.

Сперва Никита думал только о грязи, которую приходится оттирать. Потом попробовал придумать имя для мышонка, но ничего не придумывалось, и он бросил это занятие. Надув губы и нахмурив брови, он вяло возил губкой по сковороде.

– Еще вот тут, – указала бабушка пальцем на следы яичницы. – И тут.

Никита нарочно посильнее громыхнул сковородой о раковину.

– Набери на губку еще немного моющего средства, – подсказала бабушка.

Никита бросил сковороду, схватил бутылку и, перевернув, вытряхнул на губку лужу резко пахнущей жидкости.

– Непонятно, что это за бабушка такая, – шептал он еле слышно, оттирая сковороду. – Караул, а не бабушка.

Средство пенилось и никак не смывалось. Никите надоело, он выключил воду и поставил сковороду в белых ошметках пены на стол.

– Надо ополоснуть, – невозмутимо сказала бабушка.

Никита, издав долгий стон, снова включил воду. Когда пена наконец смылась, Никита грохнул сковороду на стол, сердито закрутил кран и с вызовом взглянул на бабушку.

– Я поработаю, а ты гуляй, – сказала она, развернулась и вышла в сад.

* * *

Никита походил по дому, держа мышонка в ладонях и разъясняя ему, что такое лампа, холодильник, печка, дрова, точильный брусок (он обнаружился в корзине с дровами) и часы. Больше в доме делать было нечего. В саду Никита посадил мышонка в траву и сел рядом. Бабушка трещала ветками в зарослях малины. Похоже, собралась выломать полмалинника. Мышонок покрутился на месте и вдруг так быстро побежал прочь, что Никита еле успел его поймать.

– Ты что? – воскликнул Никита, поднося мышонка к лицу. – А вдруг кот придет?

Мышонок не мигая глядел на него черными глазками-бусинами. У Никиты мелькнула мысль, что мышонок бежал на свободу, но он тут же эту мысль отогнал. Все-таки бандитский кот может вернуться. Пусть мышонок будет под защитой Никиты. Да и папа вчера сказал, что Никита за мышонка отвечает.

– Пойдем погуляем, – сказал Никита, поднимаясь на ноги.

Но у ворот он замедлил шаг. Вспомнился белобрысый Протоня. А вдруг он там сейчас стоит, за воротами? Никита на цыпочках подошел к воротам, приоткрыл их ровно на сантиметр и прильнул к щели одним глазом.

На дороге стояла Оля. То есть не стояла, а сидела верхом на трехколесном велосипеде. Точно в такой же позе, как утром. И с интересом смотрела на ворота. Почти что в Никитин глаз. Никита задержал дыхание.

– Как там Лиза? – громко спросила Оля из-за ворот.

«Какая Лиза?» – с недоумением подумал Никита. Он попытался вспомнить, как же все-таки зовут бабушку, но безуспешно.

– Она с тобой? – вновь подала голос Оля. – Ой, ну выходи уже!

Никита осторожно надавил ладонью на воротину, та медленно отошла в сторону. Никита сделал шаг и вышел на дорогу.

– А, вот она! – обрадованно вскричала Оля.

Она вскочила, перепрыгнула через велосипед и подбежала к Никите, который так и держал мышонка на ладони. Оля наклонилась, и Никита почувствовал у себя на ладони ее дыхание.

– Какая крошка! – запищала Оля восторженно. – Лиза! Лизун!

Никита наконец понял, кого Оля называет Лизой.

– Какой еще Лизун, – возмутился он. – Это не девочка, ясно?

– Мальчик тоже может быть Лизун, – заметила Оля, не отводя глаз от мышонка.

– Хватит звать его Лизуном!

Никита отодвинул ладонь с мышонком от Олиного носа. Оля выпрямилась и примиряюще улыбнулась.

– Хорошо-хорошо, – согласилась она. – А ты как его зовешь?

– Просто мышонок.

Оля шагнула вперед и снова уткнула нос в мышонка.

– Привет, просто мышонок, – пробасила она, дурачась.

– Слушай, а ты что на таком велосипеде? – спросил Никита, чтобы сменить тему разговора.

Оля обернулась, поглядела на свой велосипед и пожала плечами.

– У тебя двухколесного нет, что ли?

Оля снова поглядела на свой велосипед и сунула руки в карманы шорт.

– Хочешь, дам покататься? – неожиданно для самого себя спросил Никита.

Оля повернула к нему веснушчатое лицо и удивленно уставилась на него большими серыми глазами. Никита застыл на мгновение под взглядом этих глаз, а потом бросился к воротам.

– Я сейчас!

Держа мышонка в ладонях, он добежал до крыльца, где стоял его велосипед.

– Пойдешь в карман? – торопливо спросил Никита мышонка. – Или лучше в банку? Нет, лучше в карман, – решил он и осторожно посадил туда мышонка. – Будет весело! – пообещал он.

Потом схватил велосипед и бегом вывел его за ворота. Оля ждала его и, когда он появился, захлопала в ладоши. Поставив велосипед перед ней, Никита выдохнул:

– Вот.

– Только я совсем не умею! – радостно сообщила Оля.

* * *