Онлайн книга «Молот Люцифера»
Поодаль стояла другая группа. Вооруженные работники с ранчо, охранявшие арестованных (сегодня последних было только двое). Харди махнул рукой, дескать, поднимайтесь, первым вошел в дом и направился в библиотеку. Люди последовали за ним. Они расселись на стульях, стоявших на изрядном расстоянии от рабочего места Джеллисона. Свое оружие они оставили за порогом – все, кроме Эла и ранчеров – тех, на кого Харди мог полностью положиться. «Надо бы, – полагал он, – обыскивать тех, кто пришел на прием». Когда-нибудь он начнет так поступать, но сейчас досмотры породили бы слишком много затруднений. Поэтому – в соседней комнате двое вооруженных ребят – люди, которым Эл доверял безоговорочно, замерли, приникнув к прицелам. Книжные стеллажи скрывали снайперов от визитеров, зато мужчины могли неусыпно наблюдать за «гостями» с винтовками наготове. «Напрасная трата человеческих сил и возможностей», – подумал Харди. И чего ради? Кого заботит, что подумают о нем остальные? Любой человек в здравом уме должен понимать, как важно охранять сенатора. Когда люди расселись, Эл вернулся в гостиную. – Все в порядке, – произнес он и бросился в кухню. Сегодня заправлял сам Джордж Кристофер. На судах всегда присутствовал кто-нибудь из его клана. Прочие Кристоферы сразу же занимали место, отведенное для представителей их семьи, причем вставали при виде сенатора. Все, но не Джордж. Он входил вместе с Джеллисоном. Не то чтобы как равный, но тем не менее… Харди не сказал ему ни слова. В том не было необходимости. Уже установился определенный ритуал. Вслед за Элом мужчина зашагал к библиотеке, его бычья шея ярко алела… «ну, не совсем, – признал Харди, – но должна была бы». Джордж приблизился к Артуру, и они вслед за Элом переступили порог библиотеки. Присутствующие вскочили: Харди не потребовалось ничего говорить. Вот и хорошо. Ему нравилось, когда все шло как положено – точно, гладко (тогда казалось, что он, Эл, вообще не принимает во всем этом никакого участия). Харди направился к своему личному столу, где уже были разложены бумаги. Напротив стоял пустой стул. Он предназначался для мэра, но тот на суды уже не являлся. «Наш фарс ему надоел», – подумал Эл. Но Харди не мог его порицать. Сперва разбирательства происходили в зале мэрии, и у людей создавалось впечатление, что Зейц и начальник полиции – важные птицы, но теперь сенатор решил не тратить время на поездки в город… – Можно начинать, – разрешил Джеллисон. Первое дело было легким и связанным с вознаграждением. Двое ребятишек Стретча Толлифсена придумали новую крысоловку, в которую попались три дюжины грызунов-грабителей и десяток сусликов. Еженедельно лучшим крысоловам выдавали награду – леденцы. Последние сладости на свете. Харди проглядел свои бумаги. Сморщился. Теперь будет посложнее. – Питер Бонар. Утаивание, – объявил он. Тот встал. Ему было около тридцати, может, чуть больше. Редкая светлая бородка. Взгляд тусклый. От голода, вероятно. – Утаивание чего? – осведомился Артур. – Самого разного, сэр. Четыреста фунтов куриного корма. Двадцать бушелей посевного зерна. Электробатареи. Два ящика винтовочных патронов. Полагаю, есть еще что-то, но я не смог выяснить. Джеллисон мрачно посмотрел на Бонара. – Это правда? – спросил он. Мужчина не ответил. – Доказано? – обратился Джеллисон к Харди. – Да, сэр. – Есть смысл в разбирательстве? – Теперь сенатор уставился на Бонара. – Ну? – Так ведь он без приглашения явился в мой дом и обыскал его! Он не имел никакого права! Джеллисон рассмеялся. – Понять не могу, как все узнают! А это знал лишь Харди. У него повсюду были агенты. Он часто беседовал с людьми – труд невеликий. Поймал кого-нибудь на проступке – не выдавай его, а отправь его на разведку и очень скоро получишь новые сведения. – Больше вас ничего не волнует? – произнес Артур. – Это мой корм, – заявил обвиняемый. – И остальное – тоже. Мы все нашли – я и моя жена. А потом привезли на моем грузовике. И почему вы к нам цепляетесь, а? Мое имущество на моей земле! – У вас есть куры? – продолжал допрос Джеллисон. – Да. – Сколько? – Бонар не ответил, и Артур обвел взглядом присутствующих. – Итак? – Пожалуй, несколько, сенатор, – выпалила одна из ждущих своей очереди, женщина сорока лет, выглядящая на шестьдесят. – Четыре или пять куриц и петух. – Вам не нужны четыреста фунтов корма, – вывод Джеллисона оказался логичен. – Корм – он мой, – уперся Бонар. – И посевное зерно. Здесь люди будут умирать с голоду – ведь если мы хотим собрать урожай в будущем году, мы должны сохранить для посева достаточно зерна, а вы спрятали двадцать бушелей. Таким образом, вы совершили убийство, Бонар. – Эй… – Вам известны законы. Нашел что-то – сообщи. И мы же не забираем все подчистую! Мы не ставим препоны предприимчивости. Но вам следовало сказать о находке, чтобы мы могли все распланировать… – Но вы бы хапнули половину. А то и больше. – Естественно. Ладно, нет смысла разговаривать, – вымолвил Джеллисон. – Кто-нибудь хочет высказаться в его защиту? – ответом было молчание. – Эл? Харди пожал плечами. – У него двое детей, одиннадцати и тринадцати лет. – Это осложняет дело, – пробормотал сенатор. – Повторяю, кто-нибудь хочет высказаться в их защиту?.. Нет? – Голос его чуть дрогнул. – Эй, вы не можете… Какого черта, Бетти – она ни при чем!! – Она знала об утаенном, – произнес Артур. – Но дети… – Да. – Он второй раз совершает преступление, сенатор, – проговорил Эл. – Кстати, в прошлый раз это был бензин. – Мое горючее на моей земле… – Вы чересчур болтливы, Бонар, – оборвал его Джеллисон. – Утаивание, значит. Тогда вы еще легко отделались… Похоже, имеется только один действенный способ убеждения! Джордж, вам есть что сказать? – Нет, – отчеканил тот. – Изгнание, – произнес сенатор. – Сегодня днем. Решать, что вам можно взять с собой, я предоставляю Харди. Питер Бонар, вы приговариваетесь к изгнанию. – Господи, у вас нет права вышвыривать меня из моего дома! – закричал мужчина. – Оставьте меня в покое, и мы тоже не будем вам мешать! Нам ничего от вас не нужно… – Черта с два! – крикнул Джордж. – Вы постоянно просили нас о помощи! Корм, теплицы, и, да, мы даже выдали вам бензин, а вы нас обкрадывали! Вы заправили грузовик, чтобы привезти к себе зерно! |